Млечные муки

Зашевелились, всколыхнулись все слои разобщенного общества после падения архитектурного шедевра своего века – железного занавеса. Никто его толком не видел, но его реальность ощущали все – тонкая работа. Заметно активизировались граждане после падения невиданного и невидимого колпака. Повылезали из укрытий и несуществующая цыганская мафия, и карманные воришки, и валютные кидалы и менялы; держали свои места на постах и полицейские, и внимательные люди в штатском. Теперь всякий предприимчивый гражданин в рамках отпущенных ему полномочий и ролей стремился извлечь максимальную выгоду из неиссякаемого скопления и потокового движения людей, желающих всего-то – реализовать свое право на свободу перемещений и сообщений с другими населенными пунктами и поселениями, тоже являющимися частью Вселенной, всего лишь той ее даже частью, которую принято считать родной планетой: Надродиной.

Известно, что железнодорожным путешествиям присущ налет вполне определенной романтики. В стуке колес вдруг обнаружится приятная эмоция, мелодия. Колбасная нарезка в газетке как-то по-особенному вкусна, словно запретный заграничный продукт. Попутчик оказывается необыкновенно остроумным и компанейским юношей – лучше лучшего друга – готовым излить свою душу, сказать все самое важное. Такими видятся зачастую поездовые приключения. И электрички почти не исключение, но и не совсем правило, ведь и внутри них панорама меняется естественно, соответственно скорости движения, разве что сбиваемой то и дело назойливыми остановками. Это век электричества породил электричку – забитую ли, полупустую, с контролерами и без, всякую. Электричка – боковая ветвь эволюции поездов, романтика сжатых масштабов.

Словом, созерцательность перемещения всегда есть верный спутник любых сколько-нибудь продолжительных сухопутных путешествий. Пускай во времена наживы и чистогана предсказуемо нашлись люди, вызвавшиеся возглавить все это железнодорожное хозяйство, умело поставить перевозки на коммерческие рельсы… Новые боссы довольно скоро экспериментально-опытным путем установили, что пассажироперевозки, тем более местного сообщения – дело хлопотное и малоприбыльное, особенно в сравнении с перевозками грузовыми. «Куда рентабельнее пустить лишний товарняк, чем своевременный электрон», – компетентно рассуждают они сегодня. И по мере насаждения подобного мнения в головах, и после того как рассуждения, как по заказу, стали получать обоснования от наемных экономистов, пассажироперевозки предсказуемо подверглись гонениям, утрачивая былое величие и значение. Отменять электрички отныне принялись как попало, как удобно. Дырявое расписание сделалась нормой и общим местом. Но кривизна расписания абсолютно безопасна для сочинителей, ведь русский человек, известное дело, он ко всякому беспорядку привычен, приучен смолоду. Все стерпит, смолчит, войдет в положение. Поворчит недовольно минутку, но воспримет весть об отмене электрички с многовековым пониманием и соглашением. Или, если угодно, с евразийским достоинством. Не станет писать жалобу, искать правду, мутить воду. Вместо всего этого – он подождет. Зал ожидания для кого отстроили, спрашивается? Не для людей ли?

Друзья-товарищи Денис и Димас уже ждали Никиту. Тот, запыхавшись, явился допустимо вовремя, на флажке, но тут же узнал, что спешил понапрасну. Не было в том такой уж нужды, в спешке. Электричка в поселок Нововолково, на которую так хотелось успеть, чтобы в ней поехать навстречу неизвестности выходных – отменена. Совсем. Другой такой уже не будет. Ну а двухчасовой обеденный перерыв соответственно начался досрочно, уже наступил. Какое это странное состояние все-таки, когда еще только что спешил, как очумелый мчал, а по прибытии получаешь позорный сюрприз из дополнительного времени – двухчасового простоя. Когда и ехать назад нет никакой возможности, смысла, а до ожидаемого отправления еще нужно себя чем-то изрядно занять. Народ у касс, натыкаясь на напористых кассирш непреклонных годов и узнавая противную весть об изменениях в расписаниях, то есть, по сути, о срыве намеченных планов, матюкаясь и бранясь, куда-то, тем не менее, стремительно исчезал, растворяясь в толпе ожидающих.

Желая укротить время, друзья отправились в привокзальное кафе пить кофе, попутно вспоминая Кафку. Сходясь во мнении, что как было бы замечательно и справедливо, если бы подобное талантище можно было бы бросить на описание российских железных дорог… К тому же – земляк основателя проекта. И сколько сюжетов и эпизодов пропадает зазря – без адекватного письменного сохранения и переложения на литературные рельсы!

Из телефонной будки голосил выше уровня приличия худой человек: «У меня проблемы? Это у тебя проблемы!». Давая излишний повод каждому случайному слушателю лишний раз вспомнить о своих проблемах… И это тогда, когда сами проблемы, при всей их кажущейся временности, переменности, решаемости, быть может, есть самое постоянное и неотъемлемое, пусть и непрерывно видоизменяемое, что бывает в человеческой жизни.