Млечные муки

Коллектив принял новобранца безоговорочно дружелюбно. Горячо жали руки, улыбались. Вводили в курс дел. Объясняли положение вещей как бы невзначай, но при этом достаточно подробно и доступно пониманию. И речи быть не могло о каких-либо недомолвках и недосказанностях. А все потому, что в коллективе все были равны настолько, что даже вливание нового работника ни в коей мере не сказывалось на устойчивости и гармоничности равновесия. В коллективе просто неоткуда было взяться всяким неофициальным лидерам и серым кардиналам, мракобесам-подстрекателям и продажным крысам, подковерным играм и компроматным войнам. Были, а как же, формальные руководители, но вели они себя настолько непосредственно и открыто, доброжелательно и корректно, настолько слились с ведомым коллективом, что подопечные и сами не замечали, как в ходе беседы начинали звать своего шефа Николая Петровича просто Коленькой. Да тот и сам на корню пресекал всевозможные лести. Кому какое дело? Ведь цель у всех едина – дальнейшее преуспевание и процветание родной фирмы. А субординации всякие, крики-окрики, втыки, потасовки в курилках – это, известно, приметы и признаки конкурирующих фирм, уже отдающих себе отчет, что деньки их сочтены, чувствующих уже некоторую историческую обреченность от своего поведения бизнеса. От осознания того, что не сдержать им натиска той фирмы, где работал теперь Никита. Нет, не в Никите дело, отнюдь. Это ему самому в кои-то веки улыбнулась удача, крепко свезло, что угодил в коллектив с таким уютненьким микроклиматом, с такой здоровенной атмосферой, проникнутой взаимным уважением и обожанием.

Работы было много. Иногда даже чересчур. Приходилось порой и задерживаться. Но в силу того, что работа эта была не только интересной и социально значимой, но и хорошо и своевременно оплачиваемой, то никого и ничуть не томила, не обременяла – напротив! Понедельник начинался в субботу, даже раньше: уже с пятничного вечера сотрудников охватывала нестерпимая жажда труда, стремление поскорее вернуться, чтобы приступить к новому рабочему дню. Выходные дни становились настоящей пыткой. А отпуск – к черту отпуск! А если уж и пришлось его взять, то, каким бы он ни был захватывающим, все возвращались из него с ощущением, что упустили нечто значительное и эпохальное. Но быстро втягивались в рабочие процессы… и чувство горечи и боли от бездарно проведенного отпускного времени довольно скоро сходило на нет, отступая, отпускало.

Нужно ли говорить, что зарплата в фирме поднималась весьма регулярно, с заметным опережением инфляции, что все-таки позволяло сотрудникам проводить нелюбимое свободное время разнопланово и содержательно, давая возможность оставлять серьезные сбережения на будущее, представлявшееся отныне безоблачным.

Хотя по окончании трудодня сотрудники все же не спешили разбегаться по своим особнякам, а собирались все вместе где-нибудь на выходе и что-нибудь затевали. Снежки, пирожки – так ли это существенно? Главное – быть вместе, держаться друг друга. Пребывать в кругу близких людей, волею судеб, являющимися сослуживцами. Бывало, конечно, возникали всякие любовные многоугольники или овалы самовлюбленности, но коллективу неизменно удавалось сглаживать подобные геометрические ситуации в пользу линейности дружбы и взаимоуважения. Никита, кстати, не заглядывался ни на кого особо, хотя одна особа однажды и задела тонкие струны душевной лиры нашего романтика, но сама же ему вскоре проговорилась, что немного жената и имеет двоих славных малых, о чем и отметка есть в паспортной главе «Дети». А на работу она ходит исключительно из непреодолимого душевного порыва к созидательной деятельности. Не может, понимаешь ли, без этого. А деньги – дребеденьги. Финансовый бонус к увлекательному времяпрепровождению. «Вот как обычно, – мысленно подвел черту Никита, – стоит кого заприметить на предмет амурных волнений, так сразу выясняется – занята, обременена, чуть ли не беременна…». А, впрочем, это единственное, что слегка омрачило праздник жизни. В остальном же все было как обычно – отлично.

Рабочее место полностью отвечало всем самым смелым ожиданиям и требованиям. Одно только кожаное кресло чего стоило – недешевое, просторное, представительное. Такое регулируемое, что создающее широкие возможности для спины, а ведь спина – это хребет личности, остов ладьи, плывущей по реке времени в сторону океана вечности. И совсем не принципиально, что покрытие кресла из китайского кожзаменителя – это очень современно и лучшее свидетельство заботы о братьях наших меньших. Зато сколько всяких разумных настроек, режимов, благоприятствующих удобствам спины! И это-то в эпоху, когда основное внимание принято уделять лицу, одежде… Ведь все эти бесконечные модные показы, рекламы шампуней, удаления бородавок – разве не звенья одной цепи, разве не характеристика эпохи? И вот в такое время фирма позаботилась о главном – о спине. Это ли не показатель ее серьезного и осмысленного отношения к подопечным? Не подчиненным, а именно подопечным – своим, стало быть, людям.