Млечный город

– Выходит, монах смотрит на события жизни со стороны смерти?

– Тебе сейчас трудно правильно понять меня. Но поверь, только через смерть мы узнаём истинную цену жизни. Был у меня такой случай. Неожиданно трагически погиб один мой приятель. Да, мы были просто приятелями, изредка виделись, но дружбы не было, так, общая приветливость. Когда же его не стало, со мной произошло невероятное! Я физически страдал, горюя об ушедшем товарище. С тех пор прошло более сорока лет, а душа моя до сих пор не успокоилась. До сих пор Анатолий, так его звали, находится, как живой, напротив меня, где бы я ни был. И в то же время многих, казалось, более близких людей я хоронил и вскоре вспоминал об их существовании только, когда писал поминальные записки. Вот такое дело…

– И как быть мне? В этой страшной яме погибли сотни людей! Тоже твердить слова, смысл которых я не понимаю? Или умолять Артура вернуться и искать живых?

– Ты волен поступить и так, и так. И всё будет правильно. Я тебя не держу и благословляю на любое благое дело. Поступай, как решишь.

За дверью раздался голос:

– Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!

– Аминь, – ответил отец Максим.

В келью вошёл молодой монах.

– Отче игумен летят с Артуром на яму. Одно место свободно. Зовут вас, отец Максим.

Николка упал в ноги священнику.

– Отче, дозволь мне лететь! Я ловчей помочь смогу.

– Что ж, лети, – отец Максим положил руку на голову Николке, – Бог с тобой, – и обернувшись к посыльному, сказал:

– Передай отцу игумену мою нижайшую просьбу: взять вместо меня вот этого юношу, – отец Максим встал, – благослови, милостивый Боже, всех нас на труды молитвенные и телесные!

Когда до места трагедии оставалось всего километров десять, Артур связался по рации со штабом спасательных работ. После недолгих переговоров вертолёту разрешили посадку и назначили место на ближайшей вырубке, примерно в километре от ямы.

Без особых хлопот Артур посадил аппарат. Николка первым спрыгнул на землю и подал руку игумену. Через перелесок был слышен шум производимых спасательных работ. Когда они вошли в лес, то вскоре, метрах в двадцати перед собой услышали треск валежника и глухие человеческие голоса. По знаку Артура игумен и Николка попрятались за деревья.

– Эй, мужики, куда путь держите? – крикнул Артур и пошёл прямиком к ним.

Те бросились наутёк. Стало заметно, что бежать им явно неудобно из-за увесистой поклажи.

– Николка! Ступай за мной вслед, – шепнул игумен и, подобрав подрясник, помчался, ломая ветки наперерез убегавшим.

Игумен бежал быстро и казался птицей, спорхнувшей с гнезда. Николка едва поспевал за ним. Через пару минут два здоровенных мужика оказались в кольце. Перед ними, забежав наперёд, стояли игумен и Николка, а сзади, подхватив увесистый дрын, выступил из-за деревьев Артур. В руках у неизвестных были два дорогих импортных чемодана и штук пять дамских и мужских сумок.

– Пусти, монах! – взревел один из них и пошёл прямо на игумена.

Второй развернулся и встал лицом к Артуру.

– Опомнись, брось вещи! – спокойно сказал игумен. – И ступай с Богом.

– С дороги! – мужик замахнулся на игумена чемоданом, но в это время у него отчаянно хрустнула коленка. Он выронил чемодан и, обхватив руками ногу, повалился на землю, истошно воя и матерясь. Второй, видя случившееся, обвёл безумным взглядом неподвижно стоящих Артура, Николку и игумена, бросил чемодан и выкрикивая «Чёрт, чёрт, чёрт!..» метнулся в сторону и исчез за деревьями.

В это время к месту «сражения» вышла группа омоновцев во главе с молоденьким лейтенантом.

– Что ещё один мародёр? – зло сказал лейтенант. – Да сколько же их наконец!

– Один побежал туда! – выпалил Николка, указывая рукой в сторону делянки.

– Сомов, Кравчук, Харькин, догнать!

Три омоновца вышли из цепи.

– Товарищ лейтенант, не надо за ним бежать. Он сам себя накажет, – тихо сказал игумен.

– Ну уж нет, товарищ монах, эту сволочь мы поймаем! – ответил лейтенант.

Вдруг раздался истошный раскатистый вой.

– Ну вот, всё и случилось, – сказал игумен и перекрестился.

Омоновцы поспешили на крик и вскоре привели, вернее, принесли на руках второго мародёра. В глазу его торчала небольшая сухая ветка. Видимо, он напоролся на неё, когда, гонимый страхом, бежал, не разбирая дороги.

Лейтенант по рации вызвал бригаду медиков. Горемыку погрузили на носилки и отправили в штаб операции, возле которого была разбит полевой госпиталь.

– Вещи на досмотр, – скомандовал лейтенант. Затем он повернулся к игумену:

– Простите за грубость, святой отец, насмотрелись мы тут всего. И геройства, и мерзости, – сказал лейтенант с виноватой улыбкой.

– Святые там, – игумен взмахнул рукой, указывая в небо, – а нам по грехам вона что разгребать приходится.

Священник обнял лейтенанта и добавил:

– Храни тебя Господь и ступай с Богом. И помни: сила в правде! Так говорил великий заступник земли Русской Александр Невский. Так и нам жить подобает.

Омоновцы ушли.

– Что смотрите? – вздохнул игумен, заметив удивлённый взгляд Артура и глаза Николки, полные щенячьего восторга. – Пойдёмте. Господь всё устраивает к нашему вразумлению. Ему и слава.