Млечный Путь, 21 век, No 4(45), 2023

Я думаю, что писатель не должен объяснять содержание своих книг. Он может только объяснить, чем руководствовался при выборе темы. Я хотел написать роман о будущем, но не о таком, которого бы хотел. А о будущем, которого нужно остерегаться. Фантазия может представить различные образы "черного будущего" - и ее вариантам посвящено немало произведений во всем мире. В них пишут о космических войнах, о галактических империях, о хищных и кровожадных цивилизациях. Но предупреждать о таком будущем было бы также банально, как объяснять, что человек не должен питаться ядами. Гораздо более опасным показался мне вариант "розового" будущего. Мечты о "рае на Земле" очень стары, восходят еще к "Утопии" Томаса Мора. Такие мечты часто высмеивались: например, Олдосом Хаксли в его "Дивном новом мире". Но Хаксли написал язвительный памфлет, полный дальновидной злобности. Книга его, какой бы ценной она ни была, не могла бы переубедить упрямого мечтателя. Он мог бы продолжать верить, что достаточно создать технически совершенную цивилизацию, в которой все будет чрезвычайно легко достижимо, в которой человек - благодаря биологическим знаниям - превратит себя в существо, не знающее никакой жестокости, что достаточно выполнить эти условия, чтобы на земле воцарился рай. Но ведь это не так; там, где все можно иметь без труда, ничто не имеет ценности. Мир без риска - это мир без страха, но и без смелости. И, наконец, человек, одним простым усилием превращенный в "ангела", - это существо, которое заодно избавилось не только от страданий и трагедий, но также и от надежды и упорства в достижении все более трудных целей. Наверное, такой мир имеет свои прелести, которых лишена любая "черная утопия". Разве это не было бы замечательно - иметь по желанию все цветы и чудеса в любом уголке Вселенной? Предаваться играм, когда основы существования обеспечиваются непрерывным трудом автоматов? Не бояться коварной ревности, враждебности любого другого человека, ибо наука привела к тому, что никто никому не может причинить вреда: даже мысленно, поскольку в зародыше была предотвращена материальная возможность такой мысли. В то время, когда расшифровывается информация, содержащаяся в наследственной плазме, когда начинают говорить о реальных возможностях "автоэволюции", то есть о планируемой биологической перестройке человека, такие мечты перестают уже быть чистой фантазией.

Вот почему я выбрал эту тему, тему предательского мечтания, пустоту которого нужно знать досконально, чтобы отвергнуть. "Возвращение со звезд" - это попытка представить такое будущее. Я старался быть честным: я не хотел создавать карикатуру или памфлет-гротеск. Я дал этому "будущему", в меру сил, полную возможность показать, что это такое на самом деле, каким оно может быть. Не могу судить, насколько мне это удалось.

"Возвращение со звезд" также должно было стать книгой о дружбе и любви. Но причины, побуждающие человека писать о первом и втором, наверное, излагать не нужно. Добавлю (раз уж я коснулся истории создания этой книги), что мне труднее всего было ее закончить, потому что герой мой - скажем так - восстал против моих замыслов. Я не знаю, удалось ли мне сделать его окончательное решение правдоподобным, но ни он, ни я не могли поступить иначе, чем это представлено в романе.

Краков, в марте 1963

Станiслав Лем. Передмова до укра╖нського видання "Повернення з зiрок"

Переклав iз рукопису Андрiй Павлишин