Млечный путь № 3 2017

Амэнага обошелся без предисловий.

– Ваша светлость, отец, мне известна правда. Осмелюсь сказать, что вам следует вернуть Окинои в качестве наследника. Она подходит для этого лучше, чем я.

Его светлость фыркнул.

– Глупец! Конечно, родись она мужчиной, она подошла бы лучше. Но она родилась женщиной, а женщина…

– Не наследует и не правит, знаю.

Князь посмотрел на сына, посмевшего перебить его, скорее с недоумением, чем с гневом.

Амэцуна продолжил поспешно, чтобы отец успел его выслушать. – Это можно разрешить, не нарушая законов и обычаев. Окинои, хоть и не принесла еще обетов, объявила себя монахиней, и значит, женщиной уже не считается. А раз так, ее можно признать мужчиной. Если ваши вассалы согласятся объявить ее мужчиной решением клана, она вправе наследовать. Я читал летописи, и знаю, что такие случаи бывали в Подлунной, в кланах, где не было наследников-мужчин. Редко, но бывали. Конечно, при таких обстоятельствах она не может вступить в брак, а у нашего дома есть обязательства перед Мурата. Но, как вы и приказали, я женюсь на его дочери. Может, я и книжник, но во всем прочем мужчина. Детей, которые родятся от этого брака Окинои усыновит, и таким образом, наследование по крови не прервется, а ваши обязательства перед Мурата будут выполнены.

Он наконец перевел дух и взглянул на отца. Лицо старого князя дернулось.

– Щенок! Ты думал, что стоит найти лазейку в законе – и все будет хорошо? Эти уловки – для лживых советников при императорском дворе, а не для князей. Поступив так, мы, может, и сохраним линию наследования, но перед всем миром признаем, что много лет князь Сайондзи выдавал дочь за сына. Сайондзи потеряют лицо! Ты хоть понимаешь, что это значит? Все оттого, что ты не получил надлежащего воспитания! Запомни накрепко: я не меняю своих решений, и если сказал, что княжич Окинои мертв, значит, он мертв!

Его светлость продолжал честить Амэцуну, а в глазах его стояла тоска, и читалась она так: «Почему ты не сказал этого раньше? До того, как о смерти Окинои было объявлено?»

И впервые Амэцуна испытал к своему отцу то, о чем прежде и помыслить не мог – жалость.

Через два дня Цунэхидэ, не глядя ему в глаза, передал сложенный лист бумаги. Там была написана одна фраза.

«Если господин старший брат желает проститься, монахиня Рин-ин завтра будет на дороге к перевалу Хоки».

Теперь господином старшим братом называли Амэцуну, это было правильно, и потому особенно печально.

Она еще не обрила голову, но все равно, видеть ее с короткими волосами было странно. И вместо приветствия она сказала: – Прости.

– Это я должен просить прощения, – сказал Амэцуна. – Я занял твое место.

Он впервые обращался к ней на «ты», ибо теперь его статус был много выше.

Она пожала плечами – небрежный жест брата Окинои, совсем не подобающий смиренной монахине.

– За это и прошу прощения. Не за обман. Тебе придется принять на свои плечи тяжкий груз. Наш отец кажется грозным и суровым. Но на деле он из тех, кто перекладывает решения на других. Только раз он изменил этому обыкновению – когда не позволил убить тебя и отправил вас с матерью в храм. Потом же он предоставил решать и действовать моей матери, потом мне. И хотел оставить все, как есть, надеясь, что все устроится само собой. Но я убедила его вызвать тебя. Обман не мог длиться вечно, а дочери Мурата нужен настоящий муж. Это только в той книге князь мог женить свою дочь, надеясь, что невеста по юности и не опытности не отличает мужчину от женщины.

– Я понял, – сказал Амэцуна. Он спешился, и они пошли рядом. – Значит, на самом деле никакой болезни не было?

– Я здоровей многих. Так что размахивать платком в куриной крови было неловко. А в храме меня держали, пока я не подрасту и не научусь вести себя сообразно замыслу матери.

– Но почему ты не рассказала мне раньше? Возможно, вместе мы бы сумели придумать лучшее решение. – Он кратко поведал о замысле, отвергнутом отцом.

– Я поклялась не рассказывать. Но хотела, чтоб ты догадался сам. Потому и принесла эту книгу, которую поминала – «Повесть о Путанице».

– Я так и не прочел ее. О чем она?

– Это история, как у одного князя из рода Хагивара были сын и дочь от разных жен. Но дочь была решительна и воинственна, а сын – мягок и тих. И князь взял да и поменял их местами, когда они еще были малы… надеясь, что потом как-нибудь само все исправится.

– Куда ты уходишь?

– В горный монастырь. Какой – лучше никому не знать, ради блага клана и спокойствия в Сираги.

– Я буду стараться – ради спокойствия и блага. Ты знаешь – воин я плохой, но действовать можно не только мечом.

– Надеюсь, что у тебя получится. Дальше я пойду одна, господин старший брат. Прощай и не проклинай меня.

Она стала подниматься по тропе.

– Постой! – окликнул ее Амэцуна. – А что стало с той девушкой? Дочерью князя? Ну, в книге…

Окинои оглянулась.

– О, там все кончилось плохо. Она вышла замуж за императора и стала императрицей.

С этими словами она зашагала дальше и скрылась за скалами.