Млечный путь № 4 2016

– А меня звать Архелаем. Я – начальник царских строительных работ; проезжал тут неподалеку и вот решил освежиться. Надеюсь, ты не против? Не превратишь меня в оленя, как Артемида беднягу Актеона?

Орседика рассмеялась.

– Артемида злая, потому что никого не любит.

– А ты добрая?

Архелай потянулся, чтобы взять свою одежду, но девушка, перебежав по камням, загородила ему дорогу.

– Ты не похож на наших юношей, – сказала она и с прежним детским любопытством коснулась пальцем его груди. – У тебя нет рожек, кожа такая нежная и ноги не покрыты шерстью...

Архелай слегка опешил. Как всякий добропорядочный эллин, он верил в богов, хотя не без примеси дерзкого вольнодумства Эпикура, чтил героев и благодетельных демонов, а в положенное время окроплял вином и медом фаллос Приапа – чтобы не лишил мужской силы. Однако сатиров, силенов и нимф вкупе с прочей лесной мелочью находил пастушеской выдумкой. Кроме того, розовый пальчик приближался к деликатному предмету, и Архелай, предчувствуя раскаты надвигающейся грозы, поспешил переменить тему.

– Зато ты, Орседика, намного красивее наших женщин.

К его удивлению, девушка зарделась, будто окрашенный пурпуром осенний лист.

– Правда?

Воспользовавшись ее замешательством, Архелай набросил хитон.

– Конечно. Ведь они не знают ласки ветра и солнца, потому что живут в четырех стенах и день-деньской сидят в гинекее за прялкой. Тогда как ты вольно странствуешь по горам и рощам, играешь с фавнами, охотишься...

Орседика нахмурилась, сдвинув тонкие брови.

– Я не люблю охоты. Все обитатели леса, большие и маленькие, – мои друзья. Вот смотри!

Поднеся к губам сложенные ладони, она издала высокий протяжный крик – и на поляну лохматым кубарем выкатился медвежонок-первогодок. Смешно переваливаясь на толстых лапах, он потрусил к девушке и ткнулся мордой ей в ноги, но увидав незнакомца, сердито заворчал.

Архелай усмехнулся.

– Ну-ну, приятель! Я не обижу твою хозяйку.

Однако в следующее мгновение смех застрял у него в горле, потому что из чащи, свирепо фыркая, выскочил огромный кабан. Пожалуй, с таким было бы не зазорно сразиться и Гераклу: в холке он был ростом с хорошего бычка, налитые кровью глазки горели злобой, вокруг желтых клыков пузырилась пена. Архелай прикинул взглядом расстояние до своего копья, борясь с настойчивым желанием взобраться на ближайшее дерево. Он уже видел себя с распоротым животом и оправдывался мыслью, что, хотя почетно пролить кровь ради понравившейся девушки, вывалить перед ней кишки все же не слишком красиво.

Но Орседика спокойно подошла к страшному зверю и ласково потрепала по жесткому загривку. В ее темных глазах блеснули лукавые огоньки.

– Не бойся: пока я рядом, они не причинят тебе вреда.

Архелай побагровел и сделал вид, будто завязывает сандалию.

– Я бы сказал наоборот: пока ты с ними, они могут меня не бояться.

Орседика звонко рассмеялась – словно ручей запрыгал по камешкам.

– Вот теперь я вижу, что в задиристости и хвастовстве ты не уступишь моим лесным братьям! Они так же упрямы, а, когда повздорят, стукаются лбами – точь-в-точь два козла. – Однако, заметя, что Архелай надулся, как бурдюк с забродившим вином, примирительно добавила: – Не сердись, я не хотела тебя обидеть. Пойдем лучше в мой грот – я угощу тебя молоком и плодами.

Архелай огляделся: солнце уже почти село, от деревьев протянулись длинные тени, последние птицы лениво перекликались где-то в самых вершинах столетних дубов. Спешить ему было некуда – несмотря на цветущие мужские годы, он еще не обзавелся семьей и теперь обрадовался забавному приключению, заранее предвкушая, как за чаркой вина будет рассказывать о нем приятелям. Ну, разве что опустив кое-какие несущественные мелочи: про кабана им знать не обязательно...

Убежище Орседики оказалось маленьким, но уютным – как и подобает жилищу нимфы. Стены были украшены цветочными гирляндами, ветками сосны, мирта и лавра. Низкое ложе покрыто мягкими шкурами и пересыпано душистой травой. На большой плоский камень девушка выставила глиняный кувшин с молоком, разложила на листьях круг желтого козьего сыра, виноград, смоквы и соты с лесным медом. В другое время Архелай вряд ли удовольствовался бы такой скромной трапезой, но крылатый проказник уже заставил его напрячь свой лук, и он смотрел на нехитрые кушанья как на приправу к более изысканному блюду, которого они отведают вдвоем, если Орседика захочет поиграть в сатира и вакханку. Вот только медвежонок вызывал у него некоторое смущение, поскольку упорно не желал оставлять свою госпожу, и его когтистая лапа уже пару раз легонько прошлась по бедру Архелая. Хорошо хоть кабан, ублаготворившись сладкими кореньями, убрался восвояси. Что до Орседики, она будто ничего этого не замечала – лишь усмехалась из-под опущенных ресниц да подливала гостю молока. Архелай не пил его столько с тех самых пор, как его отняли от материнской груди, но, желая угодить хозяйке, стоически подносил к губам чашу за чашей, пока не почувствовал, что сейчас оно хлынет у него из носа и ушей.

Между тем Орседика с ногами забралась на ложе и подперла голову кулачком.