МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №3, 2016(18)

– Башар сказал, что первого сына следует посвятить Пророку. Ах, какой это был мальчик!.. Сама доброта. Собирался после школы пойти по стопам отца: стать врачом. Мы уже обсуждали… Ну мы… Я, конечно, нет, все решалось без меня, но Мухаммед все рассказывал мне. Выбирали между Россией и Венгрией. Но тут… Одноклассник познакомил его со своим братом, членом какой-то организации. Мохаммед был таким впечатлительным мальчиком, не терпел несправедливость. Ему сказали, что евреи-поселенцы посягают на Аль-Аксу. Он взял на кухне нож и пошел резать поселенцев. Его задержали на блокпосте. Он выхватил нож и тут же получил пулю. Я ревела по ночам, а днем… Днем принимала поздравления и раздавала конфеты, ведь мой сын теперь герой!

Я слушал Люську, затаив дыхание. Сколько же выдержала эта женщина, сколько она натерпелась? Самое большое наказание, которое может послать нам Всевышний, это пережить своего ребенка. За что ей такое?

Я много раз слышал и читал в новостях о нападениях с ножами на наших солдат. Нападающих нейтрализуют, как правило, убивают – такова статистика. Я даже думаю, что в Палестине это модный способ самоубийства. Разумеется, я не стал говорить ничего такого Люське.

– Когда погиб Мухаммед, мой второй сын Мустафа стал скрытным и все куда-то исчезал. Меня обеспокоило это, и я сказала Башару. Но он был груб, накричал на меня. Велел ни во что не вмешиваться. Через две недели Мустафа подорвал себя на автобусной остановке, где собралось много солдат. Убил четверых, столько же – покалечил. Мне дали посмотреть его прощальное видеообращение. Аль-Акса, Аль-Акса, евреи, месть за брата… Азамат, мой третий сын, сказал, что все это глупости. Я обрадовалась, но… Оказывается, он имел в виду совсем другое. Он считал, что отдать свою жизнь, чтобы прихватить с собой несколько евреев, – слишком дешево. Нужна хорошая подготовка. Азамат стал изучать взрывные устройства. Это привело к трагедии: один из опытных образцов взорвался в руках Дауда, четвертого сына, помогавшему брату. Дауду оторвало обе руки.

– Боже мой, – вырвалось у меня.

– Тогда я попыталась бежать, прихватив младшего, Ваиза.

– Погоди. Помнится, на фотографии было четыре мальчика.

– Да, Ваиз родился после. Ему сейчас шесть. Но оказалось, за мной следили. Меня схватили в ста метрах от дома. А дальше… Один добрый человек помог мне бежать и дал немного денег. Тамару я нашла случайно, по объявлению. Проживание, питание, плюс небольшое жалованье. Вот и все.

Я молчал. Рассказ Люськи вызвал у меня противоречивые чувства.

– Хочешь еще что-нибудь? Может, салат?

– Нет-нет. Только еще сока.

Я заказал еще два стакана апельсинового сока. Ужасно хотелось курить.

– Ты не возражаешь, если я выйду покурить?

– Конечно, – согласилась Люська.

На улице было невыносимо жарко, особенно после кондиционера в кафе. Я постарался втиснуться в узкую полоску тени от пальмы. Могу ли я как-то помочь Люське, думал я. Дать денег на билет в Россию? Отвести ее в российское консульство, если у нее непорядок с документами? Надо обсудить с ней. Я позвонил домой. Оленьке стало хуже, и жена просила прийти поскорее.

Я вернулся в кафе. Люська в задумчивости тянула через трубочку сок. Я осушил свой стакан в два приема. Люська внимательно посмотрела на меня.

– Знаешь, я была не совсем откровенна с тобой. – В ее голосе зазвучали металлические нотки, на скулах заиграли желваки. Мне показалось, что передо мной другой человек.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я в некотором недоумении.

– Я попала сюда иначе. Не было никакого доброго человека. Добрых людей не бывает. Я долго думала, как спасти сына, я говорю об Азамате. Я даже пошла к его наставникам. Они сказали, что у меня есть лишь один способ: присоединиться к их организации, разумеется, если не будет против Башар. Он не был против. Они обещали, что не пошлют Азамата на задание. Я что-то вроде разведчицы. Ищу уязвимые места. Но чтобы заслужить доверие, я должна убить троих евреев.

– И сколько ты… – Тут только до меня дошел смысл сказанного ею и то, в какую ловушку я угодил. Я хотел что-то сказать ей, прокричать что-то резкое, может, даже схватить ее, но не смог выдавить из себя ни звука. Я приподнялся со стула, но тут же схватился за грудь: острая боль в сердце пронзила ее…

– Скорую! Вызовите скорую! Кто-нибудь! – закричала Люська.

Дальнейшего не помню. Очнулся я через день в Рамбам. У изголовья сидела Наташа. Она и рассказала мне, что было дальше.