"Млечный Путь, Xxi век", No 1 (38), 2022

- Это что, шутка такая? - взбешенный Адамасов места себе не находил. Стоя перед сейфом, он снова и снова тыкал в него побелевшего Кузнецова, готового сквозь землю провалиться, чтоб только не выносить и минуты рядом с распоясавшимся владельцем "Спасопрокопьевских бриллиантов". - Почему колье инфанты на месте, а стырена только его дешевая копия? Я за что тебе деньги платил?

- Но я, понимаете...

- Но... я... не мямли. Ты кого нанял, лишенец?

- Лучшего в городе, Копейкина. Я и подумать не мог, что его перекупят. Иван Иваныч, я и в мыслях не держал...

- Да неужто надо все самому делать? Даже на такой пустяк, ты, мной от двух сроков спасенный, и то не годишься.

- Но я, но откуда у меня столько связей в криминале? Я ж не Хапов.

- Я не я и лошадь не моя. Можно подумать, бухгалтерию ты сам научился считать, а не дружки блатные тебе подсказали. Завтра аукцион, мне что, фальшак выставлять? Подлинное колье давно сгинуло, вместо него вот этот новодел лежит, как и лежал. Вот-вот уже полиция припрется, эксперты прибыли оценивать. Ведь и вызвал потому, что на тебя, убогого, понадеялся. А на тебе. Как и где я его сейчас прятать буду? Я для того в торгах и участвую, чтоб колье в небытие спровадить. А что теперь, спрашиваю?

Кузнецов, сам бледный как смерть, только трясся, даже не пытаясь возражать. Адамасов еще какое-то время побесился, но так и не найдя выхода, вышвырнул из кабинета неудачливого бухгалтера и торопливо начал писать повинную.

ТРИ КАРТИНЫ КОРОВИНА

Известный на весь город медвежатник Влас Копейкин решил поправить свое реноме удачливого грабителя ценностей после столь досадно провалившейся попытки похищения колье инфанты. Народу тогда село много, но хоть участь сия благополучно минула самого заварившего кашу. А посему Влас решил воспользоваться столь удачным стечением обстоятельств и начать, если не с чистого листа, то хотя б с красной строки.

Размышлять пришлось недолго, заметка в газете привлекла внимание опытного похитителя. Банк "Процветание" в очередной раз похвастался своей непоколебимой устойчивостью и преподнес в дар музею еще несколько полотен передвижников: две работы Маковского и одну Перова, сплошь купленные недавно и у неназванных источников, ровно так, как это обычно и бывает в мире творений. Художникам, их сотворившим, мало что перепадает, а вот их благотворители, поддерживающие творцов на хлебе и воде, не бедствуют. Так и тут, банк всеми силами пытался доказать свою состоятельность, участвуя напропалую в разных благотворительных акциях, да только от кредиторов никак отбиться не удавалось, а если те и отставали, то ровно до новых акций не слишком удачливых владельцев, и требовали их, эти самые акции, уже погасить, выплатив надлежащие дивиденды.

Что происходило в банке доподлинно, Копейкина интересовало меньше всего, ибо нацелился он на весьма крупный куш. Сейф в кабинете директора Вороватого, известного друга самых разных искусств, особенно тех, что позволяют отмывать незаконно нажитое, ну и постольку поскольку в поле зрения перехваченного сигнала с внутренних камер попала и обстановка комнаты, еще и три картины Константина Коровина, не слишком известные общественности. Бог его знает, когда и где Вороватый купил или спер эти полотна, ведь именно так, как Копейкин продолжает, он и начинал свой бизнес, это потом заматерел и остепенился, а в младые годы тырил через форточку разные безделушки. Да и прозвание у него было не совсем приличное, но об этом Влас старался не задумываться.

В кабинет Вороватому он пробрался в обеденный перерыв, около четырех, когда вышеозначенный отправился с любовницей в заранее зарезервированный кабинет ресторана, а внизу началась обычная еженедельная канитель с очисткой помещений. Поскольку сигнализацию, к своему вящему удивлению, Копейкин взломать не сумел, пришлось пользоваться тем окном, что каждый чистый четверг выдавало ему новомодное клининговое агентство, или проще говоря, компания по уборке. Затесавшись в вечно меняющиеся ряды служащих, Копейкин проник в рабочие помещения банка, а затем, отделившись от группы уборщиков, двинулся наверх, упаковывать деньги из сейфа в пластиковый мусорный пакет, - единственное, что не проверяли на выходе из здания бдительные любители пончиков и сканвордов, они же охранники банка.

Странно, но в сейфе Вороватого денег нашлось всего ничего, тысяча стодолларовых купюр и еще пару десятков пачек "московских" банкнот. Последние, ввиду большого объема, Копейкин решил не брать, а раз уж владелец банка успел избавиться от наличности, раздав ее, по всей видимости, заимодавцам, решил возместить неурочную щедрость, потырив картины Коровина, зря они, что ли, стены украшают. Заметив, что стенгазету сотрудники заменяют на новую, Копейкин забрал ее, скатав в трубку и взял с собой в кабинет, где и обложил изданием все три картины знаменитого живописца, дабы придать им вид незатейливой офисной самодеятельности. И выбросив на глазах охраны в мусорный бак, преспокойно ушел.