MMIX - Год Быка

Радует тот факт, что Бегемот перенёс на новую высокую платформу весь Роман целиком, да ещё и с хвостом. Согласитесь, что дополнение излишне, если речь идёт о цельной сёмге в шкуре. Так что можно предположить, что хвост – это не только Эпилог, но и толкование, вырастающее из самого Романа. Распознав в символе сёмги булгаковский Роман, мы заодно выяснили, по какой причине подвергся наказанию тот самый сиреневый субъект. Он хотел снять шкуру и присвоить религиозно-философское содержание без блестящей литературной формы, хотел избавиться от внешних признаков первоисточника. Это вполне вероятная ситуация в издательском мире. Тогда осуществивший наказание тихий старичок – это честное литературоведение, способное разоблачить плагиат.

Теперь, пожалуй, можно оставить три «пожарные» главы и перейти к 30 главе «Пора! Пора!». По числу поминаний нечистой силы эта глава выделяется даже на фоне остальной «змеиной шкуры». Наверное, Автор всё же рассчитывал, что мы к этому моменту уже разгадали символику сёмги.

30-е главы составляют последнюю четверть третьего ряда, а значит должны «пародировать» сюжет предшествующих глав, начиная с 21-й. Автор специально отметил, что линия сюжета 30 главы начинается с появлением Левия в предшествующей 29 главе, согласно нашему «восьмому ключу». Поэтому в тексте 30 главы нам нужно вычленить предварительную стадию, которая синхронна сюжету 29 главы и по правилу «4-го ключа» соответствует 1-й четверти 3-го ряда (21-23 стадии).

Указание на открытое окно в подвале и на оставшиеся в особняке вещи является отсылкой к открытому окну, из которого в конце 20 главы упорхнула заглавная героиня Романа. Впрочем, 30 глава и должна быть повторением 20 главы, в которой героиня сидит в одном халате на голое тело и тоже ждет сигнала от Азазелло, чтобы преобразиться от вина, как в прошлый раз от масла. А потом, напугав во дворе соседку, оседлать уже не щётку, а чёрного коня и умчаться за город.

Параллели с сюжетом 20 главы достаточно очевидны. Теперь посмотрим, работает ли «второй ключ» зеркальной симметрии с главой 3, где, как и в 20 главе, главным магическим средством было масло, которое ведёт к смерти Берлиоза. В 30 главе, таким образом, мы имеем синтез двух сюжетов – подарок Азазелло приносит смерть, которая является лишь первой частью магического ритуала преображения двух героев в бессмертные сущности, которым положено обитать не в подвале дома – отдельной личности, а высоко на небесах коллективного опыта человечества.

В 3 главе тоже идёт разговор о чёрте. Воланд убеждает Ивана поверить хотя бы в существование дьявола. Об этом же говорит и Маргарита мастеру, но как мы теперь понимаем, поверить в чёрта нужно, чтобы суметь прийти к Богу. Первый глоток целебного вина смертельно опасен для неподготовленного человека. Даже в народных сказках сначала восстанавливают целостность героя с помощью мёртвой воды, а потом уже оживляют с помощью живой. Поэтому Маргарита в 30 главе так же аккуратно готовит мастера к преображению, как готовили её саму, и этот процесс быстро повторяет события сначала 21-23 глав, а потом и второй четверти (24-26).

Проследим это повторение сюжета. Преображение Маргариты начинается с натирания мазью и отказа от одежды. Преображение мастера начинается с бритья бороды, что символически тоже означает отказ от прежней учёности. Затем герой осознаёт своё освобождение, мысленно пролетая над зеленью двора к себе в подвал. Подвал является аналогом той болотистой низины, в которой Маргарита отдыхала под пение русалок и пляски ведьм. Теперь она сама танцует, изображая ведьму, чтобы успокоить мастера и приготовить его к будущим испытаниям.

Аналог невоспитанного толстяка в цилиндре – незнакомец, испугавшийся злой шутки Маргариты, возвращает героев из состояния свободного фантазирования на грешную землю, в Москву. Далее уже сам мастер, подобно Коровьеву в начале 22 главы, пытается вернуть Маргариту к мужу. Приглашение мастера к столу повторяет такое же приглашение самой героине, а его недоверие и испуг повторяет её состояние в конце 22 главы. Нагая Маргарита, встречающая у лестницы представителя «нечистой силы», повторяет начало 23 главы. В свою очередь Азазелло подыгрывает героине, живописуя свой опыт присутствия при казнях. Угощение коньяком тоже напоминает о коньячных ванных Бегемота. Наконец, вместе с глотком коньяка настаёт момент осознания мастером реальности происходящего с ним. Этот момент параллелен завершению 23 главы и отделяет предварительную стадию последней четверти от собственно 30 стадии.