MMIX - Год Быка

Далее Маргарита подвергается расспросам со стороны Наташи. Затем сама добровольно расстаётся с дорогими вещами, но просит Наташу не брать драгоценности. Громовый виртуозный вальс, сопровождающий появление Никанора, ой! то есть Николая Ивановича – напоминает нам о театральности происходящего. При этом наш боров, как и Босой, не может ответить ни на один вопрос, вызывая «справедливое возмущение» публики. В этой средней части 20 главы пародийное повторение сюжета 15 главы можно считать доказанным. Однако заметим, что для 20 стадии мудрость состоит не только в признании наличия драгоценностей, но и в признании опасности владения ими без знания.

Наконец, звонок Азазелло переводит действие 20 главы в финальную часть, которая должна пародировать страшную 16 главу про Казнь. Возможно, что евангельский сюжет не сильно располагает к такому пародированию. Хотя, как сказать. Если главная героиня, чтобы получить свободу и оказаться за пределами города, должна взгромоздиться на деревянную щётку, пародирующую крест, то можно лишь развести руками при виде столь жизнеутверждающего юмора. Впрочем, при более внимательном рассмотрении в этом финальном эпизоде 20 главы можно найти и другие элементы визуальной символики «башни» из 16 главы, которая начинает рушиться после прибытия гонца от Пилата, то есть в нашем случае после сигнала от подручного Воланда. Два яруса башни – два этажа готического особняка, символическое разрушение дома как семьи, падающая с верхнего яруса особа королевской крови, и распростёртый внизу простолюдин. Всё это присутствует не только в трагическом сюжете 16 стадии Надлома, но и в его комедийной, завершающей четверти.

Выходит, что и четвёртый ключ работает, а значит, может нам помочь растолковать скрытые смыслы 21 главы, которая может быть пародией на 3-ю четверть 2-й большой фазы, то есть на главы 17-19. Соответственно, нужно выделить внутри главы «Полёт» три части. Первая – это полёт над Москвой с известными разрушениями, вторая часть – дальний полёт на юг и немного на запад, третья – собственно пресловутый «шабаш».

В 17 главе, как мы помним, главным персонажем был бухгалтер Варьете, который тоже активно перемещался по московским переулкам. И тоже встречались отдельные, принадлежащие к одному учреждению здания, где происходили необъяснимые явления. В 21 главе, где и пафос пониже и процесс поменьше масштабом, речь идёт о трёх квартирах в одном переулке, которые навестила вставшая на путь исправления ведьма.

В первой квартире усилиями был потушен коммунальный скандал, где его виновница Пелагея Петровна напоминает безголового Прохора Петровича из 17 главы не только инициалами. Зато в квартире под №84 в Доме Драмлита скандал с появлением героини только разгорелся, как и в филиале Зрелищной комиссии. Так что не обошлось без вызова милиции и пожарных машин. Другое дело, что в комедийном повторении сюжета сильно пострадал только семейный быт критиков и писателей, в то время как в трагедийной 17 главе испытания проводились на живых людях, как и в основной части сеанса в Варьете. Наконец, в последней квартире, куда залетела Маргарита, она подобно Ласточкину получила возможность выговориться, дать отчёт о своих личных ценностях. Занесём в протокол, что и в этом случае потерпевшая не обвиняет Азазелло или пославшего его иностранца в том, что тётя «потом стала злая».

Раз уж мы добрались до Дома Драмлита и квартиры №84, воспользуемся моментом, чтобы истолковать символику и этого дома. Самого себя, а заодно и Пушкина с Аннушкой-Чумой Булгаков поселил в доме №302-бис, где обитает творческий дух. А вот в Доме Драмлита обитают не писатели, а литераторы. Нетрудно заметить, что номер 84 квартиры Латунского противоположен символике, избранной Автором для пушкинской музы – № 48. Жизнь Пушкина противоречива – это стремление к свету в обоих переносных смыслах. Число 40 означает не только жизнь ради светского успеха, но и жизненные испытания. Наградой за них становится восьмёрка поэтического откровения.

Но что в таком случае может означать 84? По всей видимости, нам нет необходимости искать сложные объяснения. Нужно отталкиваться от профессии критика Латунского. Речь идёт о людях, посвятивших жизнь изучению творческих откровений. Но всё это – ради светского успеха, ради карьеры и влияния в обществе. И неважно, как звали первого прототипа Латунского – Литовский или там Луначарский, важно, что это дом, в котором пустые квартиры, то есть личности. Здесь нет ни творческого духа, ни его свиты, ни иных демонов. Есть телесные сущности, занятые бесконечными похоронами Берлиоза. Но даже этот пустой дом получает амнистию, ради надежды, что в одной из квартир живёт ребёнок. Вот такая получается аллегория. Добавим ещё, что латунь – это блестящий сплав неблагородных металлов, она же медь звенящая из послания апостола Павла.