MMIX - Год Быка

Судя по нумерации глав, опубликование Романа в конце 1960-х имело парадоксальное действие на массового читателя. Всплеск интереса к яркой и сложной мифологии булгаковского Романа делает тусклыми, гасит прежние мифологические системы советской литературы. Отправляет даже сверхпопулярную советскую фантастику в удел подросткового и молодёжного чтения. Поэтому вслед за этим всплеском следует период отчужденности и разочарования «властителей дум», который так хорошо описан на примере поэта Рюхина в шестой главе. Но одновременно нарастает массовый интерес ко всему творчеству, ко всем книгам и пьесам Булгакова. На сценах театров ставятся его пьесы, к массовому зрителю приходят фильмы – «Белая гвардия», «Бег», «Иван Васильевич». Пиком массового интереса следует признать выход на телевизионные экраны экранизации «Собачьего сердца» на рубеже перехода от «перестройки» к представлению в нашем демократическом Варьете.

То есть массовый читатель и зритель постепенно переживает ту же эволюцию, что и творческая личность самого Автора в своё время. Стоит ли в таком случае удивляться, что в душах членов нашего Массолита под влиянием образов Романа пробудились ипостаси либерального демагога Коровьева или алчного шута Бегемота. И не просто проявились, но как всякая овладевающая массами живая идея, стали движущими силами социальной действительности.

Да, какое-то время Массолит как новое массовое воплощение творческой личности Булгакова был занят тем, что догонял своего Автора в духовном развитии. Однако рано или поздно какая-то наиболее развитая и энергичная часть Массолита должна была не только догнать, но и пойти дальше, оставив позади тех, кому ближе ипостаси свиты Воланда, а не сам Творческий дух. Естественно ожидать, что это дальнейшее развитие будет иметь своего собственного лидера.

Вообще говоря, отличить гения от простого городского сумасшедшего не так-то просто. По внешним признакам это трудновато, особенно если оценивать будут люди неискушённые. Дело в том, что необходимым условием любого творчества, а тем более гения является отрешение от суеты и погружение в глубины того самого «коллективного бессознательного», где и происходит его диалог с творческим духом, точнее – ипостась мастера внемлет ипостаси творческого духа. Собственно, обычные сумасшедшие тоже ныряют вглубь себя, но потом не выныривают или не доныривают. Поскольку просто не хватает духовной энергии. А гений не только выныривает, а приносит творческий продукт, красоту и духовное воздействие которого могут достойно оценить окружающие. Именно поэтому афинская демократия осуждает Сократа на смерть, и иудейский Синедрион тоже категорически не согласен с Пилатом насчёт душевной болезни Иешуа.

Однако до тех пор, пока творческий гений находится только на пути к откровению и истолкованию своего учения, то выглядит он, по крайней мере, юродивым. Ну, сами подумайте, станет ли нормальный человек всерьёз заниматься наукой, да ещё гуманитарной, когда вокруг открывается столько незабываемых возможностей и аттракционов? Можно поучаствовать в собачьих бегах демократических выборов или петушиных боях политтехнологов. Можно с удовольствием и пользой для семьи сыграть в разнообразные финансовые пирамиды. Можно блеснуть на телевизионной ярмарке тщеславия. Можно, наконец, побегать в казаки-разбойники на стороне одной из мафий.

Хотя, кто сказал, что тот, кто хочет узнать законы общественной жизни, во всём этом не должен участвовать, хотя бы в качестве заинтересованного наблюдателя, а то и консультанта. Во всяком случае, Автор достаточно ясно намекает нам на чередование стадий развития. Например, на 6-й и на 8-й стадии, а потом на 11-й и на 13-й стадии Иван Бездомный изолирован от внешнего мира, погружён во внутренние переживания и, наконец, получает необходимое общение с творческим духом. А в 7 и 9, 10 и 12 главах свита творческого духа занята воспитанием внешней части творческой личности Булгакова, растворившейся в массе поклонников и последователей.

Возможно, самый главный вывод из толкования 7 главы, которое нам подсказал Автор, – это раскрытие закономерного механизма реинкарнации творческого духа. На первый взгляд, этот фокус с выдергиванием карты из причудливо тасуемой колоды действительно выглядит мистически. Творческий дух изредка посещает одну и ту же страну и с регулярностью примерно лет в сорок поселяется в той или иной личности. Личности эти, вроде бы, даже не связаны кровным родством по прямой линии, а только родством духовным, психологическим. В них под действием творчества предшественников просыпаются и живут те же самые духовные сущности, ипостаси.