MMMCDXLVIII год

Моряки взяли под руки отуманенных Босфоранцев и повели к сходу на пристань. С трудом свели они их по лестнице, усадили в ладью, и пустились вон из залива; потом чрез Босфор на Азиатскую сторону. Скоро миновали они Леандрову башню, приблизились к небольшой пристани, к легкому судну с купеческим вольным значком.

— Эй, живее лестницу! — вскричал Эвр.

С корабля спустили лестницу!

— Спустите и помочи, которыми бочки катают, а то приятели-то наши отяжелели. Ну! Подвязывай им под бока!

Они обмотали спущенные толстые канаты около Босфоранцев, которые тщетно уверяли, что они сами, без помощи, войдут на палубу.

— Мечта, друзья! Лучше не свалитесь в море, а то после за вас отвечай Царю.

Между тем как их тащили на палубу как огромных сомов, услужливые моряки, хозяева корабля, помогая подниматься, успели перевязать им руки и ноги.

— Ну, бесхвостые рыбы, теперь вы в неводе и на берегу! Тащи их в особую корабельную каюту! Да подайте жаровню, опилок, да еще кое-чего питательного: надо гостей угостить!

— Полно шутить, развяжите нам руки и ноги! Чорт вас возьми с вашими морскими забавами! — говорили Босфоранцы, но видя, что на них не смотрят и не слушают их убеждений, они стали рвать канаты, которыми были связаны. Канаты были надежны, угрозы также мало действовали, некому было придти на помощь.

— Втащи одного в мою каюту, а другого оставить в общей корабельной, — сказал Эвр матросам. — Пойдем, Нот, угостим их по-очереди.

Они вошли в отдельную каюту.

— Ну! Зажми ему рот, да пошарь в карманах, какой монетой набиты!

— Разбойники! — проговорил, задыхаясь связанный, и тщетно силился разорвать веревки.

— Молчать! Без осмотра на корабль не принимают!..

— Эге, друг!.. Верно ты собирался кого-нибудь в бок ужалить, славный четырехгранный с зазубринами!

— Ну еще что?

— Что-то в бумаге — порошок!

— Знаю! Эта пыль хоть кого удушит!

— Посмотри в боковых карманах! А! пара двуствольных! На всякой случай!

— Ну, теперь разденьте и уложите, как долг велит; потом ступайте все вон! Только я с товарищем, да с гостем здесь останусь.

Все корабельщики вышли вон; связанный Босфоранец лежал на полу и тяжело дышал, Нот раздувал мехом жаровню, и калил опилки.

— Ну, друг! — сказал Эвр, — теперь ты на страшном суде, говори всю правду.

Босфоранец побледнел и с ужасом устремил взор на раскаленное железо.

— Дьяволы! Что хотите вы делать со мною? — вскричал он.

— Отвечай сперва: кто ты? — спросил его Эвр.

— Житель Босфорании.

— Нот, капни ему на язык леденцу, чтоб говорил правду.

— Прикусил язык! Постой, я тебе вытяну душу! Говори, проклятый, или истязаю как дьявол грешника!

Эвр прыснул на него раскаленными опилками.

Как мученик Торквемады вскрикнул Босфоранец.

— Ага! отвечай! Кто ты?

— Охранной сотни урядник!

— Имя!

— Порфирий Орай.

— Имя товарища?

— Петр Луч.

— Какое поручение дано вам?

Ответчик с невольным удивлением взглянул на моряка и молчал.

— Говори! — вскричал сей последний.

— Велел принести ваши головы!..

— Ну, говори все, как было?

— Три дни тому назад мы стояли на часах у двери Властительской опочивальни во время ночной смены, вдруг, гораздо за полночь, сам Властитель вышел и позвал нас к себе, рассказал нам все приметы ваши, что вы морские разбойники шайки Эоловой и приказал убить вас тайно, и принести к нему ваши головы.

— Дорого ли он оценил наши головы?

— Обещал нам по тысяче слав, и дал приказ считать нас своими слугами.

— За эту цену можно купить сто голов с туловищами! Однако ж, все-таки дешево!.. Ха! Продавать чужой товар без спроса у хозяина! Нет, друг! Моя голова не продажная. Ну, а где ж показан вам ход в опочивальню?

— Нам показали тайный ход под морскими воротами, направо, в длинных крытых сенях есть круглая лестница, она ведет под темный свод; в боку железная дверь, потом чрез длинные переходы и покои прямо в опочивальню.

— Ключ от двери?

— Ключа нет: она отворяется извнутри!

— Морочишь, проклятый!

— Верь! Железная дверь выбита гвоздями; седьмой гвоздь сверху и пятой с боку крепче придавить, это подаст знак — и двери тотчас отопрут.

— Какой дан вам знак или отзыв?

— Когда отворят двери, то должно произнести Аз.

— А часовым какой ответ, на сегодняшний день?

— Сила.

— Ну, теперь, приятель, с тобою кончено! Нот, вели тащить другого?

Принесли другого Босфоранца, уложили на пол, как и первого. Бледный как парус, он просил помилования и пощады.

— Как зовут тебя?

— Илларион… Петр Луч! Луч!

— Где служил?

— Сторожем в Блюстительской!

— Как! Отрекаешься от службы царской?

— О, о! Пощади, я слуга Властительский.

— Ну говори, что обещано тебе за пару голов?

— За какие головы?.. Тысячу слав! Тысячу!

— Э, ты как лимон: режь или жми, а сам сок не течет!

— Который гвоздь прижимать в железной двери?

— Седьмой с верху да пятой со стороны.

— Хорошо!

— Эй, дети! Возьмите и этого, да накормите досыта! Слышите ли! Кормите их на убой, а нам, для подкрепления силы, Тарского фазана, бутылку Островского, стаканы и пробочник, живо!