С тех пор как состоялся суд, события сменяли друг друга с такой бешеной скоростью, что я до сих пор не могу толком осознать произошедшее. Конечно, понадобится время. Время и терпение. Кстати, Шада несколько раз предлагала мне обратиться к врачу, который, по ее словам, должен помочь разобраться во всем. Но я каждый раз отменяла встречу буквально в последнюю минуту. Мне очень неловко идти к врачу, ведь я совсем не знаю этого человека. Поэтому в конце концов Шада прекратила настаивать. Вначале меня действительно терзал стыд и страх, что я буду отличаться от других. У меня никак не получалось избавиться от странного ощущения, будто я единственная, кому на долю выпали такие страдания. Молчаливая жертва, которую никто не в силах понять. Одна. Всем чужая. Всеми униженная.
Однако мой случай не такой уж и уникальный. О подобных историях предпочитают молчать, но их больше, чем вы можете себе представить. Несколько недель назад Шада познакомила меня с двумя девочками, Арвой и Рим, которые, так же как и я, пришли требовать развода. При встрече мы крепко обнялись, словно были сестрами. Рассказы девочек потрясли меня до глубины души. Отец выдал девятилетнюю Арву замуж за человека, который был старше ее на двадцать пять лет. Увидев по телевизору репортаж о моей истории однажды утром, девочка решила бежать. Она укрылась в больнице деревни Джибла, к югу от Саны. Жизнь Рим сломалась в двенадцать лет, когда ее родители развелись. Чтобы отомстить жене, отец отдал дочь в жены своему дальнему родственнику, несмотря на то, что тот старше девочки на тридцать лет. После нескольких попыток покончить с собой, Рим набралась смелости обратиться в суд.
Я очень обрадовалась, услышав, что моя история помогла им спастись и изменить свою жизнь. Меня до глубины души тронули несчастья этих девочек. Теперь я чувствую ответственность за то, что они решились взбунтоваться против своих мужей. Я слушаю их истории и вижу в них отражение своей жизни. Замужество придумали для того, чтобы делать девочек несчастными. Никогда больше не выйду замуж. Никогда!
Я часто думаю о том, что случилось с Моной. С ней жизнь тоже обошлась не слишком ласково. Но вот настал день, когда моя сестра Джамиля наконец вышла из тюрьмы! Когда она вернулась домой, я обняла ее и поцеловала.
Джамиля рассказала, что в тюрьме ей приходилось делить камеру с настоящими преступниками, даже с женщинами, обвиненными в убийстве собственных мужей! Но дома мы старались о таких вещах не говорить, чтобы не портить радость от встречи. Ведь впервые за долгие годы все члены нашей семьи наконец-то были вместе. Однако идиллия была недолгой. Начались ссоры, и однажды старшие сестры очень сильно поругались. Чтобы спасти Джамилю, Мона согласилась подписать документ, который передал ей муж. Но злиться на сестру она не перестала. Мона обвиняла Джамилю в том, что та разрушила ее семью. Между ними никогда уже не будет прежних отношений. Конечно, во всем прежде всего виноват муж Моны. Когда-нибудь я поговорю с Фаресом и заставлю его пообещать, что он будет нежным и обходительным по отношению к своей супруге.
По небу летит самолет, оставляя за собой длинный белый след. Я наблюдаю за тем, как он медленно растворяется в синеве. Самолет скоро приземлится в аэропорту, который расположен неподалеку от нашего дома. Может быть, он прилетел из Франции или из Бахрейна… Интересно, какая из этих стран находится ближе? Надо будет спросить у Шады. Однажды я тоже улечу на другой конец света. Наш сосед, приехавший из Саудовской Аравии, рассказывал, что изнутри самолет похож на просторный зал, в котором можно сидеть, читать журналы и заказывать разные блюда. И он добавил, что там все едят при помощи настоящих столовых приборов — совсем как в пиццерии!
Звонкий голос учительницы прерывает мои размышления.
— Кто хочет рассказать первую суру из Корана? — обращается она ко всему классу.
Поднимаю руку высоко — чтобы все видели! Не знаю, откуда взялась эта решимость и отвага. Я ни секунды не потратила на раздумья. Не стала спрашивать себя, что подумает об этом отец, не побоялась, что одноклассницы начнут шептаться за спиной. Мое имя — Нуджуд, мне десять лет, и я решила ответить. И мое решение ни от кого не зависит.
— Нуджуд? — смотрит на меня учительница. От нее не укрылось мое желание ответить.
Глубоко вздохнув, встаю со стула и выпрямляюсь. Начинаю копаться в памяти — где-то там обязательно должны быть строки Корана, которые я учила наизусть в прошлом году.