Мне – 75

Правда, Сокол заявил, что считать нужно от той цифры, какая была на начало соревнований, у меня на пару сантиметров меньше, так что набрали мы поровну, с чем нас и поздравили собравшиеся.

Потом еще год у меня ушел на то, чтобы с тридцати девяти на левой и двадцати восьми с половиной на правой довести до сорока сантиметров, о чем с гордостью похвастался, однако за это время и вес мой угрожающе приблизился к ста килограммам: 99,8 кг!

Я срочно начал сбрасывать вес, за месяц скинул пятнадцать кг, потом еще пять, но, увы, бицепсы уходят почему-то намного шустрее, чем французские ручки на боках.

Что хочу сказать этим длинным вступлением? Только то, что, несмотря на все заверения медиков, мышцы можно наращивать, а не только «замедлять потерю массы».

Я имею в виду, в нашем возрасте. Кто-то, кто книг не пишет и в Архэйдж не играет, потому располагает большим временем, может в этом убедиться, всерьез взявшись за гантели и штангу.

Я рассказал о своей матери так подробно потому, что она умерла бы «как и положено», в свои 65–70 лет, тем более что в нашем роду долгожителей не было, все умирали рано, большинство не доживали даже до пенсии.

До даже сейчас можно заставить прожить человека на десять-двадцать лет дольше, если приложить усилия, то есть обеспечить уход, вложить деньги в медицину и лекарства и – очень важное – дать мотивацию. Ведь даже при самом лучшем уходе и врачебном наблюдении мать умерла бы намного раньше, но я убедил, что живет не для себя, а выполняет некий великий долг: старается прожить как можно дольше для своего ребенка, чтобы дать ему ориентир, то есть ее долгая жизнь ему просто необходима позарез!

И хотя понимаем, что ее 97 лет жизни вовсе не гарантируют мне столько же, однако это умом, а чувствами все-таки примеряемся к этим 97 плюс еще несколько лет на увеличивающуюся продолжительность жизни.

Будьте оптимистами и старайтесь отодвигать финиш как можно дальше.

Содержание холестерина в организме человека где-то около четверти килограмма. В норме. Холестерин входит с состав клеточных оболочек, без него не будет биосинтеза, он участвует в производстве гормонов. И когда дуры с экранов жвачника рассказывают, как полностью избавиться от холестерина в организме, это даже не смешно.

Это не лучше, чем когда по этому же жвачнику выступают бесконечные кашпировские, глобы, бабкованги и прочие «потомственные ведьмы», предрекая, «исцеляя», рассказывая про общение с Высшим Астралом или инопланетянами, с которыми занимались сексом.

Конечно же, я прекрасно понимаю, что кто-то, сам никогда не становившийся рекордсменом или чемпионом, может быть прекрасным тренером, в то время как суперчемпион иной раз не может внятно объяснить, как он достиг таких результатов и как этого достичь другим.

Однако же абсолютное большинство предпочли бы учиться у чемпионов, потому что так нагляднее, понятнее и, самое главное, видно, что знает, о чем говорит, пусть и не всегда может объяснить с формулами, какие именно химические реакции происходят в его организме, но вон его результаты!

Потому я, нисколько не умаляя заслуг специалистов по тренингу чемпионов, диетологов, докторов наук по здоровому питанию, отдыху и всему остальному, что делает человека сильным и здоровым, все же рискну дать в этой книге и собственные советы, ссылаясь на свой опыт десятилетий борьбы сперва за элементарное выживание, затем с болезнями, с усталостью и просто с возрастными изменениями, которые так неприятно называют старостью, хотя это, конечно, не старость, а так… ну, возраст.

Зачем я это написал? Чтобы убедить вас?.. Вроде бы так, но на самом деле все еще убеждаю себя, что стоило переломить себя и, предвидя обвинения в хвастовстве и поучительстве, написать эти прописные для нас истины, что для большинства являются шоком, вызовут неприятие.

Да и хрен с ним, этим большинством.

Я не демократ.

Наша беда в том, что мы и не хотим учиться. Ладно, вы и я учимся, но, признайтесь, наше общество и даже наше окружение не очень-то к этому стремится.

Когда я в шестнадцать лет пришел на завод, мне дали лопату и велели копать отсюда и до обеда. Я копал, то есть работал слесарем, потом ушел на другие работы и в других регионах страны, но те, с кем я пришел на завод, продолжали копать отсюда и до пенсии, а потом с облегчением бросили лопаты, чтобы копаться на своем садовом участке.

Никто из них ничего больше не умеет, кроме как копать отсюда и до обеда. Я могу собрать компьютер из купленных в магазине или подаренных плат, могу найти неисправность как в железе, так и в софте, но, положа руку на сердце, вы видели семидесятилетних, которые обращаются с компьютером так же легко, как с чайником или электроплиткой?

Потому все призывы насчет того, что мир сейчас стремительно меняется и потому нужно меняться самим, это пока что слова, которые мы слышим, но им не внемлем. Для того чтобы мы менялись, нужно создавать острый дискомфорт.