Мне без тебя не жить

Ее ответ удивил Кортеса. Она нахмурилась и беспечно пожала плечами:

– Я хотела выбросить его, чтобы ты ничего не узнал.

– Значит, это правда? Ты беременна от меня? – Никогда в жизни он не чувствовал себя таким счастливым. Женщина, которую он любил, носила под сердцем его ребенка. Как тут не испытать восторг и гордость?

Но когда он попытался обнять Аландру, та оттолкнула его.

– Не глупи. Мне нельзя беременеть, – отрезала она. – Во-первых, беременность поставит крест на моей карьере. А во-вторых, что даже более важно, Эмилио узнает, что это не его ребенок, потому что его не было в Испании несколько месяцев.

Кортесу показалось, что ему за шиворот вылили ушат холодной воды.

– Черт подери, кто такой этот Эмилио?

– Мой жених, – снова пожала плечами Аландра. – Он переехал в Канаду, где получил хорошую работу, а я жду визу, чтобы уехать к нему в Торонто. Мне было скучно, а ты помог мне немного развлечься. Но теперь все кончено.

Кортес попытался убедить ее сохранить ребенка.

– Выходи за меня замуж, и я позабочусь о вас обоих, – умолял он.

Сначала она посмеялась над его словами.

– Ты не зарабатываешь и половины того, что зарабатывает Эмилио, а я даже от него не хочу ребенка, так почему я должна хотеть ребенка от тебя?

Но в конце концов она согласилась, и Кортес возликовал. Только через несколько дней Аландра позвонила ему и сказала, что никогда не воспринимала его предложение всерьез и избавилась от его ребенка, прежде чем улететь в Канаду к своему жениху.

* * *

Кортес мысленно перенесся в настоящее. Если Элин говорила правду, почему же она не связалась с ним раньше и не потребовала денег? Аландра разорвала его сердце на куски, когда избавилась от его ребенка, а в случае с Элин шансы забеременеть от него были равны нулю, и он отказывался верить в ее наглую ложь.

– У меня нет сына, – отрезал он, но она догнала его и ухватила за руку.

– Кортес, пожалуйста…

«Кортес, пожалуйста».

Он представил Элин раскинувшейся на кровати в ярко-красном платье. Он слышал, как она тихо умоляет его, разжигая в нем страсть и желание утонуть между ее нежно-белых бедер. Элин уже однажды лишила его самообладания, и ситуация из прошлого могла повториться. Потому что Кортес сходил с ума от желания затащить ее обратно в библиотеку и, бросив на диван, задрать подол ее элегантного черного платья, чтобы насытиться видом ее обнаженного тела. Он хотел ее так сильно, как никого и никогда, это приводило его в ярость и заставляло испытывать чувство стыда. Ведь Кортес Рамос был самодостаточным человеком и ни в ком не нуждался. Уж точно не в светской бабочке, которая, если верить даже половине газетных статей, была первостепенной потаскушкой.

Она стояла так близко от него, что он мог уловить легкий цветочный аромат ее духов с чувственными нотками жасмина. И чудовище внутри его взбунтовалось. Кортес схватил Элин за запястье и отбросил ее руку.

– Если ты еще раз скажешь, что я отец твоего ребенка, я засужу тебя за клевету. Мы предохранялись. Для тебя было бы слишком выгодно забеременеть от меня, но только я не верю тебе. – Он рывком распахнул входную дверь и резко вдохнул холодный мартовский воздух. – Элин, глупо играть со мной в такие игры. В отличие от тебя я не рос в роскоши. Когда я был маленьким, моей матери часто не на что было купить еду для нас, но голод не лишил меня желания преуспеть и вырваться из лап нищеты. Я слышал, что Ральфа Сандерсона считали человеком безжалостным, и в этом плане я похож на своего отца.

Глава 4

Элин посмотрела, как Кортес забрался в свою спортивную машину, и с грохотом захлопнула входную дверь, словно хотела закрыться от самого дьявола. Судорожно выдохнув, она прислонилась к тяжелой дубовой двери.

Элин не знала, что потрясло ее больше. То, что Ральф пожелал, чтобы она вышла замуж перед тем, как потребовать свою долю наследства, или то, что родным сыном Ральфа и его наследником оказался Кортес Рамос – отец ее собственного сына, зачатого в результате их постыдной связи.

Со слезами на глазах Элин бросилась наверх.

То, что Кортес собирался превратить дом, в котором она провела свое детство, в гостиницу, причиняло еще больше страданий ее и без того израненному сердцу. Но, услышав плач своего сына, она позабыла обо всем на свете.

– Все хорошо, мой сладкий. Мамочка здесь, – заворковала Элин, доставая малыша из кроватки и прижимая к себе.

– Я как раз готовила смесь для Гарри, – входя в комнату, объяснила няня. – Хотите, я покормлю его?

– Нет, я сама.

Элин села в кресло и испытала чувство вины, когда Гарри ткнулся носом в ее грудь и попытался пососать молоко, которого там не было.

– Держи, – прошептала она, вставляя ему в рот соску от бутылочки со смесью.

Малышу было чуть больше трех месяцев, но он на удивление крепко сжимал ее палец в своем пухленьком кулачке. Элин не смогла удержаться от того, чтобы поцеловать его нежные щечки и черные шелковистые волосики. А он смотрел на нее своими огромными глазами, цвет которых менялся с темно-синих на темно-карие с янтарным отливом, как у его отца.