Мне бы в небо

Декседрин. Я принимал его в течение нескольких месяцев, после того как у меня нашли нарколепсию; он мощен, как грузовик, но зато от него не сводит челюсти и его гораздо проще дозировать. В небольших количествах декседрин придавал мне уверенности и энергии. Приняв дозу побольше, я уже не сомневался, что Библию короля Якова можно улучшить и что я — самый подходящий для этого человек. Потом у меня выработался иммунитет, и я уже ничего не чувствовал. Если я задавлю страх ксанаксом и виски, то поплыву по течению, окажусь в центре стремнины, отнюдь не победив ужас перед возможным повторением мистера Плюша, а, скорее, скользнув по передней кромке. Ощущения существуют, как говорят у нас в КСУ, и можно либо им повиноваться, либо сделать так, чтобы они тебе льстили. Я уверен, что это всего лишь маленький плюшевый медвежонок. Сегодня я следую собственному совету.

Пузырек до горлышка набит оранжевыми таблетками, и исчезновение двадцати процентов содержимого будет не так уж заметно. Если Алекс настолько помешанная, что пересчитывает таблетки, меня в любом случае не заинтересует ее мнение. Я глотаю три таблетки, семь сую в карман — а заодно лошадиную дозу амбиена, чтобы покрепче спать ночью. Два викодина — на тот случай, если я упаду, что-нибудь сломаю и вынужден буду тащиться в клинику.

Дезинфекции ради, я окунаю Мистера Плюша в виски — с чего мне вдруг взбрело в голову, что у него блохи? — и засовываю его за мусорный бачок под раковиной, потом беру телефон, установленный рядом с унитазом. В частных домах такого не увидишь, но в отелях это практически норма. Я представляю себе инвалидов, которые зовут на помощь, хоть и понимаю, что администрация отеля делает это по какой-то иной причине. Загадка, стоящая в одном ряду с кубиками льда в писсуаре.

— Номер Арта Краска, пожалуйста. — Я хочу пообщаться с воплощением мужественности. С человеком, которого слегка погоняли.

— Бингам?

— Я спускаюсь. Хочу немного поиграть в карты.

— Я только лег после вчерашнего, — говорит Арт.

— У меня есть средство, чтобы это исправить. Я в «Горе Олимп».

— Марлоу надрал мне задницу. Ты не сказал, что у нас будет ролевая игра. Впрочем, спасибо. Я чувствую себя на коне. У меня заново отросли клыки. Первую консультацию он дал бесплатно, из уважения к тебе, но сколько это будет стоить, когда он начнет требовать гонорар?

— В зависимости от того, насколько глубоко ты захочешь погрузиться.

— Заманчиво звучит. По-моему, меня ждут великие дела.

— Ты вошел в логово дракона, Арт. В казино, в десять. Надень свои амулеты и смажь голову «Виталисом».

— У тебя девушка?

— Плюшевый мишка.

— Ага. У меня тоже. Танцовщица, которая в Рено обрабатывала старика. Я привез ее сюда, но, кажется, она отправилась в свободное плавание. Наверное, стала частью здешней суеты. У нее с собой пейджер, но я не могу дозвониться. Марлоу велел оставить ее в покое. Я теперь как зомби.

Арт безумен и жалок, но мы друг друга понимаем. Следовало бы сунуть ему билетик к Шварцкопфу. Он бы поразился, и эта услуга могла бы обеспечить мне некоторый карт-бланш в грядущей жизни. Вам так не кажется, мистер Плюш? Он согласен. Что бы ты ни чувствовал, «обжималка» с тобой солидарна.

Не считая денег, от нас здесь хотят слишком многого. Арт со мной не согласен. Он думает, что их алчность беспримесна. Я обращаю его внимание на глаза женщины-банкомета, на ее плоские черные, как будто пластмассовые, зрачки, с веками, похожими на чешуйки, и спрашиваю Арта, был ли он в Диснейленде. Если да, он поймет, что перед нами аниматронная биоморфная кукла на батарейках — они вшиты в голову, и, если побрить ее, мы найдем круглые рубчики. Батарейки уже почти час заряжаются нашим живым теплом, лишают нас силы выйти из игры, в которой мы проигрываем четыре раза из пяти, и попытать счастья в одном из автоматов, подковой стоящих вокруг красного автомобиля «додж-вайпер». По сути, это многослойный шоколадный пирог, а внутри у него — самый прекрасный в мире естественный изумруд.

— Прости, не могу за тобой угнаться, — говорит Арт. — Таблетки пока не подействовали.

— Просто шевелись.

— Мне нужна шестерка, Шон.

Арт читает имена на бейджиках, не сознавая, что все это — клички, хотя названия городов действительно настоящие. Кем бы ни была эта затянутая в латекс разрушительница, она действительно родилась в Трое, штат Нью-Йорк, где производят электроплуги и газовые двигатели — как утверждают, лучшие на рынке. Об этом всюду твердят.

— Ты все время оглядываешься, как будто кого-то ждешь, — замечает Арт.

Должно быть, Алекс. Я оставил ей записку — разборчивую, но исписанную вдоль и поперек. Так много информации нужно было туда втиснуть. Мои аллергии, подтвержденные и подозреваемые. Подъемы и спады. Предчувствия насчет войны. Ох уж это первое действие декседрина на пустой желудок.

— Проверяю, Арт. Смотри, вон Хиллари Клинтон, хочет поучаствовать в борьбе за «додж-вайпер». Здесь сплошные боги и легенды.

— Знаешь, кто действительно в городе? Тэтчер.

— Бывший лидер британских тори? Да она здесь живет, Арт. Это ее дом.