Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой

Знакомство Бориса Викторовича Адамовича и Его Высочества великого князя Константина Константиновича Романова, внука Императора Николая I, состоялось в Москве на коронационных торжествах Их Императорских Величеств Николая II и Александры Фёдоровны. Оба офицера прибыли сюда в последних числах апреля 1896 года. 37-летний генерал-майор и великий князь — из С.-Петербурга с четырьмя батальонами лейб-гвардии Преображенского и Семёновского полков, а 25-летний поручик — из Варшавы в составе сводной роты лейб-гвардии Кексгольмского императора австрийского полка[316].

Помимо служебных хлопот, у двух гвардейцев нашлись и иные точки соприкосновения. Свитский генерал, он же талантливый поэт-лирик К. Р., издавший к этому времени свой второй стихотворный сборник, о котором тепло отозвались А. А. Фет и А. П. Майков, запомнил первый поэтический опыт молодого дебютанта в журнале «Разведчик». Великий князь оценил восторженность собрата по перу, припоминая, как и сам 19-летним лейтенантом флота удостоился на той турецкой войне ордена Св. Георгия 4-ой степени за «дело при Силистрии».

Его Императорскому Высочеству, командиру старейшей в русской армии гвардейской части, под наблюдением которого только что была издана составленная генерал-майором П. О. Бобровским «История лейб-гвардии Преображенского полка», были близки склонности нового знакомого к историческим и музейным военным изысканиям, мечты о написании истории родного полка.

И ещё одно едва осязаемое чувство связало таких разных по социальному положению офицеров. Возможно, это были врождённые качества крайней степени аккуратности и даже педантизма во внешнем виде, поведении и поступках, сразу вызвавшие взаимную симпатию. По воспоминаниям одной из дочерей Константина Константиновича, отец постоянно хранил в письменном столе своего кабинета план раскладки личных вещей, приборов, рабочих материалов на столе. Уезжая надолго, он освобождал его полностью, а возвращаясь — раскладывал на нём всё заново в соответствии с имеющимся планом!

А кадет 3-го Московского кадетского корпуса Борис Адамович с 11-летнего возраста… сохранял все письма, попавшие в его руки от родственников и знакомых! Поэтому только в ВГВИА его личный фонд насчитывает 452 дела (более 24 000 единиц интереснейших исторических и семейных документов, в том числе и фотографий)!

Закат торговой славы Тюмени

На Всероссийской Промышленной и Художественной Выставке в Н.-Новгороде 1896 года среди многочисленных экспонентов[317] вновь заявляет о себе ТД «Ф. С. Колмогорова Наследники». Но среди награждённых, увы, кожевенников из Тюмени не оказалось вообще.

Неожиданно среди участников XVII отдела[318] мы встречаем младшего из наследников — инженера путей сообщения и надворного советника Александра Колмогорова. В 611 классе произведений[319] им был представлен «проект паровой дрезины». Экспертная комиссия сочла возможным отметить поиски инженера дипломом третьего разряда[320], что по положению о наградах выставки оценивалось на порядок выше медали бронзового достоинства.

В октябре 1896 года стальные рельсы, пройдя через Курган и Петропавловск, связали напрямую Челябинск с Омском. Таким образом, с открытием прямого железнодорожного сообщения между Иртышом и Волгой[321] и далее с центральной Россией значение Тюмени как самого крупного торгового центра Западной Сибири было потеряно навсегда…

12 сентября 1897 года в Тюмень, насчитывавшую к тому времени около 29 600 жителей, прибыл на пароходе «Тобольск» вице-адмирал С. О. Макаров в сопровождении адъютанта С. Ф. Шульца. Путешественники остановились в центре города в одном из домов купчихи М. В. Вьюновой на берегу Туры (в начале улицы Подаруевской).

Ровно месяц назад у Бреховских островов завершилось участие Степана Осиповича в английской морской экспедиции по Баренцеву и Карскому морям. Поднявшись по Енисею до Красноярска и пройдя по Томи — Оби — Иртышу — Тоболу и Туре всю Западную Сибирь, будущий герой Порт-Артура главное своё внимание уделил проблемам развития судоходства этого громадного экономического региона. При этом известный гидролог не пренебрегал знакомством и с промышленностью Сибири.

В Тюмени наряду с судостроительным (Жабынским) заводом И. И. Игнатова, механическим Р. Г. Гуллета им было осмотрено и значительное, даже по меркам Европейской России, кожевенное предприятие «Братьев Колмогоровых».[322] Н. М. Чукмалдин в одном из своих многочисленных обзорных репортажей с Нижегородской ярмарки этого периода писал в «Сибирской Торговой Газете»:

…Признавая за наследниками покойного Ф. С. Колмогорова значительную степень техники выделки кож, присоветовал бы им не столько для барыша, сколько для роли пионеров новой промышленности, открыть при своём прогрессивном заводе шитьё обуви для всей Сибири…[323]