Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой

Парадный зал второго этажа поражал приглашённое на освящение избранное городское общество внутренним убранством и громадностью пространства. Даже просторные подвалы дома, возведённого на пойменных грунтах, оставались совершенно сухими. Заметили гости и невысокие ступени внутренней лестницы, устроенной, как оказалось, по желанию хозяина. Замысел Филимона удивить и поразить и на этот раз удался в полной мере.

Выстроенные в эти же годы виноторговцами братьями Дмитриевыми и купцом Колмаковым кирпичные особняки (на пересечении улиц Спасская/Перекопская, Царская/будущая Голицынская) явно проигрывали заречному «палаццо».

В благодарность Вседержителю, сподобившему узреть свершившееся, семья Колмогоровых в октябре 1890 года основала Воскресенскую церковно-приходскую школу, оставаясь до самой своей смерти её попечителями. К концу 1900 года их стараниями учебное заведение окончили около 300 детей[245].

Признание наследником

В конце сентября 1889 года Д. Адамович — второй помощник капитана элегантного двухтрубного каспийского колёсного красавца «Князь Барятинский» — получил неожиданную телеграмму от присяжного поверенного Корейского: «Поздравляю признанием сыном наследником. Приезжайте». Дождавшись постановки парохода на зимний ремонт, Дмитрий поспешил в Москву.

Адвокатам Надежды Александровны удалось добиться пересмотра постановления московского окружного суда от 19 ноября 1888 года, руководствуясь прецедентом гражданского кассационного департамента, изменившего взгляд российской практики на доказательства законности рождения.

На основании предположения римского права (отцом признаётся тот, на кого указывает законный брак) и французского (отцом ребёнка, зачатого во время супружества, считается муж) ребёнок считается законнорожденным, если рождение его не было скрыто от мужа матерью или когда супруг, зная о его рождении, не оспорил этой законности судебным порядком. Чего Афанасием Лухмановым сделано не было.

В результате Московская судебная палата (по 1-му департаменту), оставив доводы поверенных семьи Лухмановых «без уважения», отменила прежнее судебное решение и признала семейные и имущественные права истца. В восторженных чувствах от скорого обладания наследством, Дмитрий выправил у градоначальства новый паспорт на имя Дмитрия Афанасьевича Лухманова и справку для узаконения мореходных документов на новое имя.

Если для адвокатов и сиявшей от счастья Надежды Александровны только начинался второй этап тяжбы за отчуждение у семьи Лухмановых львиной доли её богатств, то 22-летний вольный штурман, вернувшись на Каспий, посчитал дело выигранным и на радостях решил непременно жениться!

Не особенно утруждая себя поисками возлюбленной, молодой моряк и потенциальный богач остановил свой выбор на первой приглянувшейся ему бакинской выпускнице-гимназистке с именем обожаемой им матери. К сожалению, мы не знаем даже девичьей фамилии невесты.

Приведём одно из немногих сохранившихся её писем к Борису Адамовичу. Из Баку в С.-Петербург от 11 декабря 1889 года:

…Получила твоё письмо (первое ко мне). Чем же я Вас так расположила к себе, голубчик? На Рождество (январь-февраль) рассчитываем с Митей быть в столице. Он сейчас в числе старших запасных помощников на том же жалованьи (кроме столовых). Завтра переходим на новую квартиру, так как эта сырая, даже Митя приболел и несколько дней лежал в кровати. Платить придётся 15 рублей. Жизнь здесь дорога. Наш адрес: Баку, Никольская ул., дом Тер-Степановых. Чем была больна твоя мама? Слава Богу, что ей лучше. Тебе тоже не полагается хворать. Где будешь служить? Мой покойный папочка и брат служили в Ширванском полку. Целую тебя, а ты за меня маму и Маню. Надя[246].

Игра судьбы

Изнурительные судебные хлопоты и процессы в Москве и С.-Петербурге о наследстве сына, о расторжении церковного брака с Колмогоровым, о получении нового паспорта и вида на жительство, заботы о доме, детях и личная жизнь с М. Ф. Гейслером не оставляли Надежде Александровне времени ни на что иное.