Мне как молитва эти имена. От Баха до Рихтера

— В этом как раз и состоит сверхзадача. Одна из последних моих радиопередач была посвящена Рахманинову и целиком состояла их его музыкальных и моих поэтических прелюдий. Так у многих создалось впечатление, что, не зная времени создания того и другого, можно было подумать, что музыка навеяна стихами! Вообще музыкальности стихов я придаю особое значение — независимо от их содержания. Из-за этого не всем легко их читать; люди не понимают, что стихи рассчитаны на исполнение: их нужно слышать, а не читать глазами бегло, без артикуляции. Когда-то меня называли «Чюрленисом в поэзии» — тот стремился передать свое музыкальное мироощущение с помощью линий и красок, ну а я — посредством слов вместо нотных знаков.

— «Чюрленисом в поэзии» вас назвал автор вступительной статьи к вашему сборнику «Соната счастья. Жертвенник». Книга вышла к 120-летию со дня рождения Чюрлениса в 1993 г. Автор статьи Юрий Шенявский особенно восхищен совершенством формы, тонкостью, живописностью и музыкальностью ваших поэтических миниатюр: прелюдий, этюдов. Вы пишите, наверное, не только о музыке?

— На самые разнообразные темы. Будь у меня возможность, я мог бы издать хоть сейчас 5-6 томов стихов, созданных на протяжении сорока с лишним лет. Среди них очень много написанных о цветах, недаром у меня на Карельском перешейке уникальный, это признают буквально все, декоративный сад. На эту тему у меня издано, но, разумеется, преимущественно в прозе, несколько книг и журнальных статей.

— Сад это тоже ваше призвание или все-таки хобби?

— Конечно, первое, ибо не сад принадлежит мне, а я ему.

— Хотелось бы посмотреть.

— Милости просим, калитка открыта.

Галина Пржиборовская

Посвящаю Татьяне Дробовой

Эта книга не учебное пособие по музыковедению, она для тех кто любит музыку, поэзию, искусство вообще. В книге не так уж много общеизвестных мест о жизни и творчестве тех или иных музыкантов — в основном оригинальные представления поэта-автора, для которого музыка является высшим проявлением человеческого гения, искусство — предметом постоянных раздумий, а поэзия — средством постижения и выражения. Поэтому в книге немало перемежающихся с прозаическим текстом (частично озвученных ранее на «Радио Классика») стихов, они и проза взаимно дополняют друг друга. Такой подход кому-то может показаться непривычным — тем больше шансов, что вы сможете почерпнуть из этой книги действительно что-то новое.

«Музыка начинается там, где кончается слово.»

/Клод Дебюсси/

                Мне как молитва эти имена:

    Бетховен! Шуберт! Рембрандт! Леонардо!..

  Не знаю — слышите: не знаю! — кто есть Бог,

     И был ли сын ему Христос, воскрес ли он —

                              Не знаю!

         Зато известно мне доподлинно, кого

        Господь деторожденьем осчастливил

             (Кто же еще, когда б не Он!):

        То матери Чайковского, Шекспира,

       Эль Греко, Моцарта, Чюрлениса, Шопена...

       А Диккенс! Пушкин! — много им подобных,

           В ком Божий дар явился на земле.

О, сколько их, кто через жизнь пронес венец терновый,

               Кто был толпою проклят и распят,

                    Но чье Божественное слово

            Звучит в веках, как благостный набат,

                     Набат любви и утешенья!..

                      Мне как молитва эти имена:

            Карузо, Каллас... Карел Чапек... Рихтер!..

       Так стоит ли искать над миром Божество? —

  Оно меж нами, на земле, не в запредельных сферах —

                       Бессмертное Искусство;

                               В него я верую!

МУЗЫКА И ПОЭЗИЯ

/Вместо введения/

«Владыка жизни в своей мудрости создал дневной и ночной миры.

Поэзия — его день, во всем его лучезарном великолепии;

музыка — ночь, раскрывающая нам иные миры.» /Франц Гоильпарцер/