Мне холодно

Изнутри Киру разъедала кислота. Глупая жареная картошка только делала все еще более гадким. Кира действительно никогда не готовила таких блюд – не любила, а мужу вредно. Она, конечно, могла бы, даже если он потом будет мучиться от боли в животе и растолстеет – это уже его дело. Но жарить картошку, потому что другая женщина пытается его этим увести – ни за что. Кира не знала, чем это закончится, но поняла, что жарить ему картошку она не будет никогда.

Они долго сидели молча. Муж постепенно пришел в себя.

– Прости меня, я какой-то чуши наговорил. Сам не знаю зачем. Она мне не нужна. Мне просто было очень хреново. Ребенок…

Кира вдруг вспомнила кое-что.

– Подожди-ка. То есть на прошлой неделе, когда я ходила тебе в аптеку за таблетками от поджелудочной, которая разыгралась якобы из-за пиццы, которую ты съел на работе…

Он молчал. Она начала стаскивать с пальца обручальное кольцо.

– Кира, не надо. Я понимаю, что натворил. И зря рассказал. Она мне не нужна. Клуша, обычная. В ней ничего нет, кроме этой обычности. Таких сотни вокруг.

– Ну, значит, один не останешься.

Потом муж извинялся, вставал на колени, упрашивал ее остаться. Она замкнулась в себе и не реагировала. Пусть валит к своей Картофельной женщине, рожает с ней картофельных деток, и пусть жрут все вместе жирную жареную картошку.

Постепенно муж тоже замолчал.

В ту ночь Кира решила спать на диване. Утром, перед его уходом на работу, они не попрощались.

В какой-то момент на Киру нахлынуло жалкое желание все исправить. Помириться. Она даже всерьез подумала пожарить картошку, но отвергла эту мысль. Хотелось спрятаться. Улечься в берлогу, залезть в настоящий кокон. Уехать от всего и отовсюду.

Кира зашла на сайт одной из социальных сетей, в которой, по ее прикидкам, должна была быть зарегистрирована Картофельная женщина. Нашла там мужа, зашла к нему в друзья, проверила коллег – расследование дало свои результаты. Картофельную женщину звали Алла. Она была старше Киры лет на 8. Все посты на странице – рецепты жирных и вредных блюд, милые картинки с детьми, цитаты про важность семьи. Однообразные фото – она на отдыхе в Турции, она с букетом (интересно, от кого), она с подругами, она с родственниками, она с чужими детьми, фото приготовленной ею еды. Кира заметила ее лайки на каждой фотографии мужа. Он тоже лайкал ее. Не все фото подряд, но на всех фото с пляжа и с детьми были эти несчастные сердечки.

Господи, чем я занимаюсь, подумала Кира. Еще немного посмотрев на лицо Картофельной женщины на аватарке (к фотографии была прифотошоплена рамка с цветами), она закрыла страницу. Потом взяла и удалила свою. Не хотелось сосуществовать с ними обоими в одном виртуальном пространстве.

Кира представила мужа и Картофельную женщину. Вот он целует ее – так же, как Киру. Обнимает ее, тянется к ней – видно, как эта женщина ему важна и нужна сейчас. Для Киры в такой момент в его голове места, конечно, нет. Картофельная женщина тоже целует и обнимает его. Как своего собственного мужчину. Тоже не думая о Кире, или, наоборот, думая со злорадством или ненавистью (если действительно серьезно влюблена в него). Вот он раздевает эту женщину, думает только о ней, жаждет ее. Вот они голые, и он берет ее, как когда-то Киру. Ему с ней хорошо, и он старается – очень старается – чтобы было хорошо и ей. А Кира – она где-то там, далеко, и совсем ему не важна. В этот момент муж, конечно, совсем не думает о ней, о том, что ей больно от этого. Это ему уже не важно. Ему главное – Картофельная женщина перед ним и то, что между ними происходит.

Кира ощущала, как ее жизнь разваливается. Ребенок. Неудача с работой. Брак. Сама ткань ее жизни расползается, рвется на части. Есть ли что-то за этой тканью? Пока там вырисовывалась только черная пустота.

Вещи она собирала в небольшой рюкзак, только самое необходимое. Смена белья и одежды, документы, банковская карта. Пенка для умывания, крем для лица, расческа. В квартире оставалось еще много вещей, которые принадлежали ей, но она легко могла продолжить свою жизнь и без них. Ее мутило. Хотелось поскорее сбежать отсюда. Она всю жизнь от всех и от всего сбегала. Это было привычно, но менее больно от этого не становилось.

Кира вызвала такси. Судя по карте в приложении, водитель был где-то близко – ехать несколько минут. Кира взяла рюкзак в руки, прижалась к двери и посмотрела на свою квартиру. Обычная московская однушка. Раньше она снимала, а в этой квартире жила мать. Одна. Матери явно было жутко одиноко, но она не показывала этого. Другого мужчины после отца Киры у нее так и не появилось. Кира предложила ей завести кошку или собаку. Мать согласилась, что идея хорошая, они вместе посмотрели фотографии животных, небольших и спокойных по характеру. Но до дела так и не дошло – ни собаку, ни кошку, ни какое-либо еще животное она так и не завела. Не было даже растений. На какой-то праздник Кира подарила ей гортензию в горшке, но она не простояла и недели. Срезанные цветы в этой квартире вяли и того быстрее.