Мне ли бояться!..

— Тогда так и сделаю, — произнес я. Все-таки она удивительный человек, моя сестра. У нее какой-то дар от Бога любить и понимать людей. Эх, если бы такие, как она, управляли Россией!..

За завтраком мы пили свежее теплое молоко.

— Совсем другой вкус! — удивлялась Полина. — А блины просто потрясающие, я у вас потом рецепт спишу, Вера Андреевна.

Мама всегда радуется, когда хвалят ее пищу. Она может из ничего сделать шикарное блюдо, хоть сейчас бери и неси в ресторан, на стол адвокату Макарову, главному едоку страны. Что там ваши биг-маки и гамбургеры, тьфу!.. Потому что у них конвейер — для роботов, а у мамы каждая котлетка — произведение искусства, вроде симфонии или натюрморта. Съел — и приобщился к прекрасному. Вот так, пища дело серьезное, как бы нам ни внушали по радио, что лучше вообще не есть.

После завтрака я выкатил свой мотоцикл, Полина лихо уселась позади меня, и я повез ее показывать город. Чтобы ей было что рассказать Людмиле Александровне. Тверь, конечно, небольшой город, но лучше его в России нет. И Полина вынуждена была согласиться под моим напором. А после мы заехали к Сереге, моему школьному приятелю. Он, как всегда, слушал рок, нацепив наушники.

— Новая клевая группа — «Убойный хук», — сообщил он. — Рад тебя видеть, старик. И вас, мадемуазель.

— Можно сразу на «ты», — сказала Полина. — Дай послушать. — Она надела наушники, но через пару минут сняла: не понравилось.

— Заведи Шевчука, — попросил я. — Про осень.

Есть у него такая песня, которая начинается: «Осень… В небе жгут корабли… Осень… Мне бы прочь от земли». Она мне очень нравится и словно бы про всех нас написана.

Серега достал запись, включил, и мы слушали, а когда дошла очередь и Шевчук запел: «Осень, долетим ли, доживем ли до рассвета? Что же будет с Родиной и с нами?», я вдруг подумал: да ведь это и про всех тех, кто погиб в Москве неделю назад. А по слухам, их было больше тысячи. И многие воевали в Приднестровье, Сербии, Абхазии, а нашли пулю в столице России, в самом ее центре. Пока толпа зевак хихикала и смотрела, чем все кончится.

— Давай еще раз, сначала, — сказал я, и тут раздался звонок в дверь.

Серега пошел открывать, а когда вернулся, за ним шла… Аня.

Я сделал вид, что в упор не вижу ее, хотя она подошла совсем близко.

— Здравствуй, Алеша, — прозвучал рядом ее голос.

Я повернулся и небрежно кивнул. Полина с интересом наблюдала за нами.

— Ну, нам пора, — сказал я Сереге.

— Куда торопиться? Посидим еще, — улыбнулась Полина. Как мне показалось — коварно. Ох уж эти женщины, они сразу обо всем догадываются. Если что касается сердечных дел.

— Тогда пойду заварю кофе, — пробормотал Серега; он тоже был не в своей тарелке.

— А я помогу. — Полина соскользнула со стула.

— И я! — рванулся я к двери, но Полина остановила меня, упершись ладонью в грудь.

— А ты, милый, развлекай девушку.

И мы остались одни в комнате. Я сердито рухнул в кресло и схватил первый попавшийся журнал.

— Вовсе не обязательно держать «Новый мир» вверх ногами и пытаться что-то прочесть, — произнесла Аня. — Я увидела твой мотоцикл и решила зайти. Почему ты избегаешь меня? С того случая мы ни разу не поговорили.

Я что-то хмыкнул в ответ. Конечно, для нее это просто «случай». Попробовала бы она провести пару месяцев в тюрьме.

— Ты никак не можешь простить? — спросила Аня. Хорошо, хоть не приближалась больше. — Послушай, Алеша. Я виновата. Но человек имеет право на ошибку. Один раз. Больше такого никогда не будет. Ну что ты молчишь? Скажи что-нибудь, обругай меня. Ударь.

А я знал, что стоит мне заговорить, и стена рухнет, а мне этого не хотелось. Я только мельком взглянул на нее и увидел, как она растеряна. И пожалел.

— Спроси у своей сестры, может ли человек быть камнем? — произнесла Аня и прошла мимо меня. Минуту спустя я услышал ее голос: — Алеша, я все равно буду тебя ждать…

А потом щелкнула дверь. И я со всей силой швырнул «Новый мир» в стену.

— А где Аня? — спросил Серега, внося поднос с чашками. — Полина сыр режет.

— Ушла, — буркнул я. — За такие шутки — в зубах бывают промежутки. Запомни.

— Я здесь ни при чем, — начал открещиваться Серега. — Откуда мне было знать, что она заявится? А вы с ней что, так и не объяснились?

— Играли в футбол. Но на одних воротах не было вратаря… Заводи Шевчука, Серега! Что же будет с Родиной и с нами?

Когда мы взбирались на мотоцикл, Полина спросила:

— А твоя знакомая очень хорошенькая. У тебя с ней был роман, да?

— Кино, — ответил я и рванул на полную скорость.

…Рыбаки уже вернулись, и мы успели поесть свежей ухи, прежде чем стали собираться в Москву. Обратно должны были ехать с комфортом — Володю и нас обещал захватить его компаньон, останавливавшийся в Твери по пути в столицу. Вот почему сразу на своей машине не поехал, подумал я, и здесь подгадал.

Перед обедом мы с ним уединились, и я рассказал насчет палатки, Аслана и миллиона. Он стал думать, покусывая губы.

— Хреново, — сообщил он наконец.

— Это я и без тебя знаю.

— Говорил тебе: не водись с Асланом. — Они немного знакомы.

— Теперь уж поздно. В четверг отдавать.