Мне лучше

Этот перечень я составил для того, чтобы выделить из него один, самый показательный случай. Всего не исправишь, но можно выборочно исправить что-то одно, чем символически залечить все ссадины прошлого. Я перепробовал всё, даже магнетизершу, так что эта идея казалась мне не бредовей других. Впрочем, выбор Софи Кастело напрашивался сам собой. К ней привела меня интуиция. Если подумать, сердечная рана, нанесенная этой девчонкой, была первым серьезным ударом по моему самолюбию. А вдруг боль в спине есть запоздалое следствие нашей первой неудачи в любви? Как бы то ни было, решено: придется ей объясниться. Почему она не позвала меня на день рождения?

2

Интенсивность боли: 3

Настроение: полубоевое-полуностальгическое

3

Эх, хорошо бы затеять расследование по старинке. Нанять сыщика, вообразить себя Антуаном Дуанелем из “Украденных поцелуев” или что там еще. Но в скучный наш век ничего не стоит отыскать кого угодно. Мы все до обидного легко доступны. Стоит только пробежаться пальцами по клавишам. Не прошло и минуты, а я уже раскопал в сети персональную страничку Софи и даже мог отправить ей сообщение. Я знал эту девчонку во времена, когда при слове “компьютер” мы представляли себе огромную вычислительную машину, управляющую ракетой с космонавтами на борту, которые отправлены на поиски инопланетян. А кончилось тем, что эти машины связали между собой всех нас, землян. Связали самым быстрым, молниеносным, всеохватным образом, как никогда прежде в истории человечества. Мы стали куда ближе друг к другу – но чаще всего виртуально. Это изменило наше отношение к одиночеству; нам может казаться, что мы не одни, тогда как мы, как и прежде, одиноки, просто требуется чуть больше времени, чтобы это осознать. Но поначалу мы тешим себя иллюзией, что и в самом деле живем сообща.

Она так быстро нашлась, что я не успел поразмыслить над тем, что ей скажу. Что писать человеку, с которым не виделся тридцать лет? Взять свойский тон, будто мы и не разлучались: “Привет, как дела?” Или развязно-бесцеремонный: “Ну что, старушка, как она, жизнь?” Можно еще начать неуверенно: “Не знаю, помнишь ли ты меня…” В конце концов я отправил Софи довольно нейтральное сообщение:

Столько лет не виделись, надеюсь, у тебя все хорошо…

Сюсюкать и нежничать не стал – меня всегда коробила такая манера общения со старыми знакомыми. И так все это представляло меня типичным сорокалетним мужчиной, стоящим на краю развода и рвущимся возобновить знакомство со всеми женщинами, когда-либо встречавшимися ему в жизни. А то, что я дошел аж до подружки по начальной школе, могло только насторожить Софи.

Ничуть не бывало – она с готовностью откликнулась в тот же день. Призналась, что тоже пыталась разыскать в социальных сетях кое-кого из старых друзей (из чего я попутно сделал вывод, что на меня ее поиски не распространялись). Повосторгалась: как давно это было, и до чего же здорово, что можно вот так запросто найти друг друга. Меня удивил тон ее сообщений. По правде говоря, у меня было чувство, что она не изменилась. Читая их, я слышал голос маленькой девочки. Так продолжалось до тех пор, пока я не спросил, кем она стала.

Я сексолог.

Софи Кастело – сексолог. Софи Кастело, девчонка, по которой я сох в восемь лет и которая не позвала меня на день рождения, стала сексологом. Я замялся. Моя затея вдруг показалась мне несуразной. Выложить старую обиду (что меня когда-то не пригласили на день рождения) женщине, связанной с сумбурным миром оргазмов. Все это выходило как-то очень в моем духе.

Мы договорились вместе пообедать на следующий день. У меня так давно не было свидания с женщиной, к тому же почти незнакомой. Я провозился в ванной битый час (настоящий подвиг, учитывая тесноту этой каморки), причесываясь, взбивая волосы и снова приглаживая их расческой. Особенно меня беспокоила ее профессия. Я никогда еще не сталкивался с сексологом. Вот уж у кого обширные познания! Мой опыт добропорядочной моногамии не выбивался из колеи традиционных утех. Между нами пролегала пропасть. Внезапно мне пришло в голову, что она должна соображать в больных спинах. Говорил же Фрейд: “Все есть секс”. Моя болезнь наверняка была сексуального порядка. Но я ошибся, отправившись к проститутке; мне требовалась не столько половая разрядка, сколько анализ, который помог бы выявить мои зажимы. Я страдал патологией смешанного характера – отчасти половой, отчасти психологической. Жизнь так устроена; не случайно мне захотелось встретиться с Софи. Желание разобраться с детской травмой было на деле приказом моего бессознательного, побуждающего выйти на связь с той, что меня спасет. Истинные причины своих поступков нередко понимаешь задним числом. Их направляет пресловутое шестое чувство. Я перепробовал уже столько средств, что просто обязан был прощупать это направление. Трудно поверить, но, может быть, к исцелению приведет меня то, в чем я меньше всего силен, – интуиция.