Мне написал покойник

Девушка улыбнулась и поднесла указательный палец к губам. Алан вскочил на ноги и огляделся. Он в салуне. Кто–то успел заменить пожухшую траву свежим покосом, кроме, конечно, той кучи, на которой валялся он сам. На площади за окном уже довольно людно. Тени короткие. Значит, сейчас полдень или что–то около того. Голова абсолютно свежая. У виртуальных людей нет похмелья? Хоть что–то хорошее. По привычке Алан всё равно взял початую бутылку виски, стоящую рядом с его импровизированным ложем, и сделал жадный глоток.

А что было вчера после той стычки в Храме? События вспоминались с трудом. Алан наморщил лоб. Его взгляд снова остановился на Селине. Не мираж. Как же она тут появилась?

— А ты, как я погляжу, выпить совсем не дурак, — хихикнула девушка.

— Ка… как ты меня нашла? — спросил Алан, всё ещё не веря в её реальность.

— Видела, что ты по–приятельски с хозяином этого салуна разговариваешь. Название на автолавке было написано. Вот и подумала вдруг ты здесь.

Трекер хмыкнул. Значит, всё–таки это за ней ночью цербы охотились.

— Слава Богу, жива и невредима, — выдохнул он.

— Если б не вы со Стэном, давно бы уже червячков в раю для бродяг кормила.

Алан улыбнулся. Это хорошо, что она видела его геройство. Значит, плевок в лицо отменяется.

— К своим решила больше не возвращаться?

Селина с удивлением посмотрела на него.

— Каким своим? Ты же видел, что приключилось? Ни Майкла, никого другого не осталось.

— Ну… — растерялся Трекер. — Я имел в виду бродяг вообще. Других бан… других коллективов, кроме вашего, разве нет?

— Есть, конечно. Не знаю, как в других районах, а в Норд–энде ещё с десяток стай. Но меня они точно не примут. Среди наших, наверное, больше всех меня ненавидели, — сказала Селина, а заметив вопросительный взгляд Трекера, добавила: — Борьба за место под солнцем… Сам понимаешь, всякое бывало.

Вот оно — правильное слово. Стая… Борьба за территорию. Прямо как звери дикие. Даже хорошо, что Селину не примут обратно. Но что дальше? Дадут ли ей ещё шанс стать синкером или так и придётся по подворотням бургеры тырить?

Алан понимающе кивнул.

— Ясно, что ненавидели. Ничего странного в том, что ты была для них как кость в горле. От своих амёбных друзей ты здорово отличаешься. Удивительно, как тебя вообще угораздило попасть в такую компанию.

Селина с минуту молча смотрела ему в глаза. Алан тоже не прерывал паузу. Пусть подумает. Ясно же, что ей нужно время, чтобы решить, раскрывать перед ним душу или нет.

— Майкл был моим мужем, — наконец, выдавила девушка, прикусив губу.

Алан посмотрел на Селину. Что–то подобное он и предполагал. Неужели во Фризиуме тоже создают семьи?

— Понятно, — сказал он и, вздохнув, добавил: — Прими мои соболезнования.

— Да что тебе понятно?! — вдруг взорвалась Селина. Похоже, эта тема была для неё очень болезненной. — Майкл был моим мужем ещё тогда, до поездки в Цюрих.

Трекер от удивления вскинул брови. Это же нарушение главного условия: никогда, ни при каких обстоятельствах не общаться со знакомыми из прошлого!

— Разве тут такое возможно?

— Ещё как возможно! Думаю, что и мой отец где–то здесь. Правда, я его пока не нашла.

От этих слов Алан совсем растерялся. Что же должно было случиться, чтобы так вот, всей семьёй?

— Отец, муж… Но почему?

— Всё просто. Если где–то появляется добрячок, направо и налево разбрасывающий деньги, то обязательно находятся и злые дядечки, которые желают этим воспользоваться, — с грустной усмешкой сказала Селина.

— Ты о ста тысячах за эвтаназию?

— Угу, — всхлипнула она.

Трекер задумчиво посмотрел на девушку. Ему такое даже в голову не приходило, а ведь это действительно соблазн для разных шакалов. Как же ей, наверное, тяжело говорить об этом! Нет, он её расспрашивать не станет, хоть любопытство так и рвётся наружу.

Алан подошёл к Селине, обнял и по–отечески погладил по голове. Девушка разрыдалась, вздрагивая всем телом.

— Ну, ну, всё будет хорошо. Я не дам тебя в обиду, — прошептал он.

Селина успокоилась только минут через пять. Она вытерла слёзы, села, скрестив ноги, прямо на пол, на кучку травы. И, слегка раскачиваясь, долго смотрела пустым взглядом куда–то вдаль. А потом её прорвало.

— Это всё проклятое безденежье, — неожиданно сказала она осипшим голосом. — Всё началось, когда отец заболел. Он ещё за два года до этого операцию на щитовидку сделал. Врал всем, что сбой гормональный. А потом… потом сказали, что метастазы в мозг пошли. Четвёртая стадия уже, неоперабельная. Ни в какую на химиотерапию не соглашался. Говорил: без толку, зачем себя лишний раз мучить?

Селина снова всхлипнула.

— Этот рак, наверное, у каждой второй семьи уже. Прямо эпидемия какая–то, — сказал Алан, сжав зубы. — Но разве доктор Фриз не придумал панацею от этой болезни?

Селина посмотрела на него удивлённым взглядом.