Мне не больно

За час поиска обследовали еще две пещеры – такие же маленькие и пустые. Похоже, здесь были не они одни: в одной из пещер лежали две пустые банки из-под тушенки и свежий окурок «Казбека». Незваные гости были тут совсем недавно.

Наконец Ахилло, выбивший себе право идти первым, заметил еще одно, четвертое, отверстие в каменном теле горы. Тропинка утыкалась в свежий каменный завал. Приметы совпадали – именно здесь обрушившийся склон обнажил замаскированный вход.

– Ну чего? – Ерофеев опустил бинокль и перекинул карабин на грудь. Перекурим напоследок?

Ахилло не возражал. Усталость куда-то исчезла, появился привычный азарт и даже нетерпение. Они были у цели, и папироса, казалось, горит слишком долго…

– Пойду взгляну, – решил майор. – Может, они у входа караульного поставили…

– Я схожу, – вызвался Ахилло, но Ерофеев покачал головой:

– Хватит с тебя. Уже погеройствовал, надо же и мне… Слышь, Гонжабов, а ну определи, раз ты такой умный. Стерегут вход?

– Там никого нет, – бхот ответил, даже не взглянув в сторону пещеры. – Не этого бойся…

Майор все же сходил на разведку, но вскоре вернулся.

– Пусто, – сообщил он. – То есть – не пусто… Там такая хрень, я вам скажу…

Михаил уже знал, что данное слово могло означать в устах Ерофеева совершенно разные вещи. Оставалось узнать, что имеется в виду на этот раз…

Проход в пещеру был невелик – едва в человеческий рост. Луч фонарика высветил неровный пол, сходящиеся к центру своды и странный четырехугольный ящик у противоположной от входа стены.

Михаил, светя фонариком, быстро оглядел пещеру. Ничего, кроме ящика, сложенного из тяжелых серых плит, в ней не было. Зато слева, незаметный снаружи, темнел еще один проход, уводивший в глубь горы.

– Нет, ты погляди, капитан! – Майор был уже возле странного каменного сооружения. – Во дают!

Ахилло подошел поближе. Поверх огромного каменного саркофага была положена тяжелая серая плита, слегка сдвинутая в сторону. Луч фонаря ушел в щель и Михаил невольно вздрогнул. Из тьмы улыбался желтый треснувший от времени череп, рядом лежал еще один, за ним еще – десятки, если не сотни мертвых истлевших голов, наполнявших гигантский серый гроб…

Гонжабов мельком взглянул на мертвые кости и вновь, как это уже случалось не раз, слегка пожал плечами. Похоже, находка его не удивила.

– Ну че? – Ерофеев щелкнул зажигалкой, Прикуривая. – Состав преступления налицо. Пиши протокол, капитан: в пещере горы Чердаш найдены неопознанные, тудыть их, останки неустановленного числа советских граждан…

Тон майора был соответствующим словам, но Ахилло показалось, что Ерофееву все же немного не по себе.

– Я, кажется, читал об этом. – Страх прошел, и Михаил разглядывал погребения с немалым интересом. – Каменные ящики! Это тавры! Такие могилы раньше встречались часто. По-моему, что-то такое было на Чатыр-Даге.

– Пещера Тысячеголовая, – вздохнул Ерофеев. – Знаю, я ведь, мать его, археолог, так что почитывал, пока готовился. Ну чего, эти, из академии, нам коньяк поставить должны. Да только не это нам нужно… Там – проход, заметил?

Михаил кивнул.

– Дело, думаю, было так. Пастух этот, Валилов, был, видать, мужик любопытный. Заглянул сюда, нашел это диво, ну и смекнул, что дальше еще похлеще будет. Может, золото искал… А ты чего скажешь, Гонжабов? Ты, мать твою, эксперт!

Бхот обвел взглядом пещеру, провел рукой по воздуху и покачал головой:

– Это место было заклято. Очень давно. Сейчас здесь спокойно. Эти мертвые мертвы навсегда…

– Слыхал? – Майор подмигнул Михаилу. – Эх, попы мне эти, монахи… А чего там?

Он кивнул в сторону прохода. Бхот усмехнулся:

– Там смерть. Для тебя, и для твоего спутника, и для тех, кто уже зашел туда. Но не для меня.

– Ах ты, ядрить твою! – взъярился Ерофеев. – Ты чего, по-человечески сказать не можешь? Засунуть бы тебя в Бутырки на год-другой…

Гонжабов не отреагировал. Ерофеев, не скрывая опаски, взглянул в сторону темного входа:

– Ладно, не обижайся. Раз тебя сюда послали, скажи, что делать надо.

И вновь усмешка на смуглом лице:

– Хочешь обмануть смерть? Хорошо, я сам поведу вас. Когда-то меня прозвали «Нарак-цэмпо»… Может, мне повезет…

Ахилло вспомнил страшную физиономию бронзового демона, прикинув, что прошлое дважды орденоносца Гонжабова было непростым. Сам бы он ни за что не желал иметь подобное прозвище, даже в качестве агентурной клички…

– Веди! – решил майор. – Только, Гонжабов, чтоб ясно было: первая пуля – в кого-нибудь из нас, вторая – тебе в затылок. И не мечтай, не испаришься.

Бхот не ответил. Он не спеша подошел к проходу, прислушался и кивнул.

Рюкзаки и палатку оставили в пещере, спрятав за стенкой каменного ящика. Мертвым, ставшим, по мнению Гонжабова, мертвыми навсегда, едва ли могли понадобиться консервы и зубные щетки. Зато оружие держали наготове. Майор хотел было всучить бхоту наган, но тот молча покачал головой. Ерофеев плюнул и не стал настаивать…

Гонжабов шел первым, Ахилло – вторым, а Ерофеев – с карабином на изготовку – замыкающим. Фонари не включали: Гонжабов вскользь заметил, что свет ему не нужен.