Мне (не) скучно (СИ)

Ляля чуть сжала ладонь Матвея в ободряющем жесте.

— Бабушка… она любила меня наверное, просто по своему. — Матвей усмехнувшись, продолжил. — Она всегда говорила мне, что нужно добиться кресла начальника и машину с водителем. Каждый день, перед сном, вместо сказки на ночь мне говорили- Учись, стремись, добивайся. Я собственно, так и делал. Учился, стремился, добивался. А что делать дальше, мне не говорили… — он снова усмехнулся и посмотрел на нее. — Люба как то сказала, что все проблемы мои от того, что я разучился мечтать. Я словно достиг потолка и все, дальше некуда. Мне стало скучно. — он скривился. — Я зажрался, Ляля.

Он закрыл лицо ладонями и простонал, — Прости меня, Ляля… знаю, что это не возможно… прости. У меня было много времени, чтобы подумать обо всем. О тебе, Егорке, о нас… Мне так страшно, что ты не простишь меня… — он поднял на неё свои глаза. — Я был дурак! Такой дурак… мне власть и деньги голову вскружили.

Ляля молча слушала, кусая губы и не зная что ему ответить.

— Я… я не знаю Матвей… не знаю что сказать тебе. Ты был все для меня, понимаешь? Я старалась быть тебе надежным тылом, быть твоей опорой… — она прикрыла глаза, борясь со слезами. — Это было так больно, Матвей. Словно нож в сердце.

— Прости… прости меня, Ляля…

Матвей осторожно взял её ладонь в руку и поцеловал её. — Прости.

— Если бы твое «прости» могло стереть мою память, Матвей… — снова всхлипнула Ляля. — Если бы…

Матвей

За то время, пока Ляля не пришла в себя, Матвей сам чуть не умер. Страх за жену был таким острым, таким сильным, что он не то что спать, даже дышать не мог.

Сильнейшее кровотечение, тяжёлое кесарево и реанимация. Это все едва не погубило её.

— Ляля, милая, живи только живи… — шептал он в исступлении, сжимая её тонкие пальчики.

Он не представлял своей жизни без неё. Боялся представить.

Матвей много думал над тем, что с ними произошло и как он обидел её. Как бы он хотел все вернуть! Просто стереть из жизни эти несколько месяцев. Жаль, что это не возможно.

Сейчас, глядя в белое до прозрачной синевы лицо жены, он не представлял себе жизни без неё. А ведь тогда он с такой лёгкостью предложил ей развод. Развод! Матвей сколько бы ни думал сейчас, так и не мог понять «Почему?». Почему он так поступил с ней, с Егором с их жизнью.

«Скучная…»

Ляля не скучная. Это он скучный и пресный. Вместо того, что бы взять семью и устроить им отдых, отправиться в путешествие, он пошёл самым лёгким путем. Нашёл себе развлечение.

«Скучно было…»

Весь их такой комфортный и удобный быт несла на себе Ляля. Его маленькая жена. Заботилась, создавала уют. Он просто зажрался. Принимал все как должное.

Хорошо, что в его жизни появилась Марина. Именно благодаря ей он понял что имел. Как жаль что поздно понял. Тогда, когда потерял.

Слезы Ляли, такие горькие и горячие обжигали его, вынимали душу. Он столько принёс ей горя. Он, тот кто должен был оберегать жену, а в конечном итоге сам её обидел.

Матвей осторожно погладил руку Ляли и вышел в коридор. Проплакавшись, она уснула и он решил пока дойти до детского отделения, навестить дочь.

— Привет, Алиса. — осторожно позвал кроху.

Малышка спала, смешно причмокивая губками.

Когда родился Егор, Матвей совершенно не понимал что с ним делать. Он боялся подойти к нему, взять его на руки. Единственное на что его хватало это катить коляску.

Алиса же сразу покарила его. Девочка. Его дочь. Маленькая мамина копия.

— Хотите её взять на руки? — медсестра, взрослая женщина с улыбкой подошла к нему.

— А можно? — голос его сел от волнения.

— Так то нельзя конечно. Но она же ребёнок, ей тепло родных рук нужно. — она осторожно взяла Алису на руки и передала ему.

Алиса чуть сморщилась, закряхтела и открыла свои глазки, уставившись на него.

— Привет, дочь. — тихо позвал он. — Ты такая красавица. Вся в маму.

Он легко поцеловал её в нежную щёчку и любовь к дочери затопила все его существо. Он даже не думал, что можно почувствовать такую щемящую душу нежность к маленькому ребёнку.

Сморгнув набежавшие слезы, он снова чуть прижал к себе дочь. Она завозилась и открыла ротик.

— Проголодалась. Грудь ищет.

Медсестра осторожно забрала у него ребёнка. — Сейчас папка тебя покормит.

Она дала ему в руки крошечную бутылочку. — Корми сам. Пусть почувствует отца.

Малышка смешно причмокивая, ела смесь.

— Потерпи не много… скоро мама поправиться и будешь кушать мамину грудь. — он ласково погладил дочь.

— Ой нет… не сможет. — медсестра грустно покачала головой. — Вряд ли лактации сохранят ей. У неё же переливание было, антибиотики в лошадиных дозах… Нет. Таким молоком нельзя кормить. Да и перегорит оно.

Докормив дочь, Матвей пошёл обратно к жене в палату.

— Ну как сказать, почему? Почему? — голос врача раздался рядом, буквально за углом от него. — Кто бы знал точно отчего у неё плацента отслоилась. Много факторов. Я смотрел ее карту. Давление скакало всю беременность.

— Она да, нервничала много. — прозвучал грустный голос мамы Ляли.

— Ну вот видите. Нервы, стресс, давление. Так бывает, к сожалению. Беречь надо было мамочку. Беречь.