Мне не всё равно

До моей деятельности в ФМС ко мне неоднократно обращались за благотворительной поддержкой различные организации, а я один зачастую просто был не в состоянии удовлетворить все их пожелания. Некоторым приходилось отказывать, потому что я сомневался, что cpедства будут потрачены по назначению. Когда я познакомился с формой работы фонда, то почувствовал, что именно так и нужно работать всем меценатам. Фонд нас сделал профессиональными МЕЦЕНАТАМИ!

Зачем это мне? Во-первых, деятельность в фонде делает меня участником большинства событий, происходящих в жизни города. Во-вторых, я вижу реальные результаты, которые приносят людям пользу! В-третьих, это настолько сплачивает людей, что начинает возникать то самое общественное сознание того самого сообщества, ради которого, собственно, я и стал заниматься благотворением!

Лес

 Ее хотелось убить, эту женщину, из-за которой невозможно было начать строительство дороги. Она жила в доме на краю заброшенной деревни и вот уже месяц мотала ему нервы: писала во все инстанции, обзванивала журналистов, приглашала экологов. Дa, дорога должна пройти по территории бывшего карьера, несколько лет назад засаженного молодыми соснами.

Здесь действительно уже подрастал новый лес, но ведь трасса федерального значения важнее? Писем во все инстанции Василий Петрович не боялся — с властями все согласовано, все резолюции получены, как-никак государственный заказ. И местных экологов уже приструнили, и прессу. Ну, напишут два-три маргинала в малотиражных газетках — велика ли беда! Все это было предсказуемо, помощники Василия Петровича объяснили это вредной женщине еще месяц назад, но она не унималась.

Женщину звали Ниной, и была она тяжелым инвалидом — ноги от рождения были недоразвиты, ходить почти не могла. Раньше Нина жила в городе, даже в институте выучилась, на работу пошла, но, когда умерли родители, поняла, что ничего ее не держит на знакомых враждебных улицах, где невозможно самой сесть в автобус, перешагнуть сугроб, подняться по лестнице. Она продала квартиру и купила дом в умирающей деревне. Ей хотелось одиночества, и не такими уж страшными казались деревенские заботы: огород приспособилась обрабатывать, опираясь на маленькую скамеечку,колодец был во дворе, автолавка приезжала исправно, хлеба и консервов можно было купить раз в неделю. Жизнь эта была недорогой, хватало пенсии и кое-каких сбережений. Несколько стариков, забытых в покосившихся домах, относились к Нине душевно, даже жалеючи. Женщина любила и умела рисовать, играть на гитаре, петь и даже сочинять песни — чему только не научишься в юности, если нет возможности бегать на свидания и на танцы! Соседи приносили ей полевые цветы и ветки с резными листьями, старые кувшины из чуланов — рисуй, девонька, не грусти. Иногда, когда получше себя чувствовала, Нина добиралась до старого карьера, заросшего молодыми соснами, и просто сидела там, наслаждаясь тишиной и покоем, почти довольная жизнью...

Помощники доложили Василию Петровичу, что от денег женщина опять отказалась, переезжать не желает, угроз не боится. Она умудрилась собрать целую компанию единомышленников, которые через Интернет уже добрались до столичных журналистов и экологов.

Василий Петрович решил больше не тянуть, а начинать стройку, пока эта ненормальная не подтянула сюда все мировое сообщество. Экскаваторы и трактора выстроились у карьера, как танки перед решающей битвой. Рано утром должно было начаться наступление. Но наступление захлебнулось: на рассвете женщина почти ползком добралась до передового трактора и приковала себя наручником к гусенице. Василий Петрович немедленно выехал на место происшествия, он был в бешенстве.

Возле карьера собралось уже немало народа: водители строительной техники, несколько деревенских стариков, журналисты, видимо извещенные накануне, несколько милицейских чинов, один даже с мегафоном в руках, парочка городских чиновников. Почему-то никак не удавалось отцепить наручник — он был старый, ржавый, не иначе со времен войны. Кто-то из стариков негромко укорял сидевшую на земле женщину:

— Совсем ты, милая, с ума сошла... А ежели поехал бы трактор, они, антихристы усе могут...