Мне нельзя тебя любить

— Серьезно. Я предлагаю тебе сделку. После развода я оставлю тебе что-нибудь из своего бизнеса. Спа-салон могу тебе отдать, он очень прибыльный. Или сеть суши-баров. Или итальянские рестораны. Сама выбирай, что тебе больше нравится. Хоть гостиницу в центре города. Ну и еще я оставлю тебе этот дом и квартиру в Испании. Взамен до выборов ты должна чаще выходить со мной в публичное поле и помогать опровергать слухи.

Алина начинает дышать часто-часто. Сигарета уже стлела в ее пальцах, пепел сыпется прямо на стол.

— Нет, — ее голос надламывается. — Ты не разведешься со мной.

— Разведусь.

У Алины дрожит верхняя губа, глаза наливаются новыми слезами.

— Тебе самой это все зачем? Зачем тебе муж, который изменяет?

— Но мы же можем еще все исправить.

— Нет, не можем, — отвечаю категорично. — И в этот раз я точно с тобой разведусь и ни на какие твои уловки больше не поддамся.

Когда я подавал на развод в прошлый раз, Алина наглоталась таблеток. Сожрала целую пачку рецептурных препаратов, еле-еле откачали. И я тогда дал слабину. Поддался на эту провокацию. Забрал заявление.

Правда, тогда же я перестал обращать на Алину внимание, злиться и расстраиваться из-за ее алкоголизма. Просто решил: ну есть у меня жена и ладно. Не мешает же, в конце концов. Я могу жить своей жизнью, а она пусть сидит на кухне с бутылкой дальше.

Это парадокс, но при всем при том, что мы поженились далеко не по любви и в нашей совместной жизни было очень мало счастливых дней, Алина держится за меня мертвой хваткой и панически боится, что я от нее уйду.

Долгое время она шантажировала меня сыном. Говорила, что если разведусь с ней, через отца-прокурора она добьется единоличной опеки над Арсением, и меня к ребенку не подпустят на пушечный выстрел. А если буду рыпаться, еще и родительских прав меня лишит. У меня тогда еще не было столько денег, сколько сейчас, поэтому угрозы Алины были вполне реализуемы.

Но потом я стал богат, а отец Алины наконец-то умер. И это пришлось на тот период, когда мы решили простить друг другу все старые обиды и начать с чистого листа. Но Алина так и не бросила пить и даже наоборот, стала деградировать еще больше. Я подал на развод, она чуть себя не убила, я поддался на эту провокацию, и вот мы имеем что имеем.

— Лёва, я люблю тебя, — жалобно скулит.

Не выдерживаю и смеюсь в голос, запрокинув голову. Это, должно быть, очень забавно выглядит со стороны. Алина плачет, а я смеюсь. Чем громче мой смех, тем громче ее плач. Какая-то черная комедия.

— Не говори ерунду, — отвечаю сквозь смех и поднимаюсь на ноги. — Подумай над моим предложением.

Я уверен, что в конечном счете Алина согласится. Вытащить ее в театр мне удалось с трудом, уговоры и скандалы заняли неделю. Жена согласилась выйти со мной в свет на камеры за приличную сумму, которую я перевел на ее счет. Она может сколько угодно петь о любви ко мне, но я же знаю, что Алине просто нравится статус первой леди города. Сейчас этот статус омрачен разоблачениями моих измен. Алина плачет именно из-за этого, а не из-за того, что я изменяю.

Поднимаюсь на второй этаж и торможу у двери в комнату сына. Под ней виднеется щелка света. Стучу. В ответ тишина. Снова стучу. Снова тишина. Открываю дверь и заглядываю.

Сеня с огромными наушниками на голове сидит за компьютером и играет в стрелялку. Подхожу к нему и трясу за плечо. Сеня быстро нажимает на паузу и стягивает один наушник.

— Привет, пап. Как дела?

— Нормально. А твои?

— Я получил пятерку по контрольной по алгебре! — Сеня будто предчувствует мою претензию по поводу игры. — И сделал уроки на завтра, могу показать.

— Я верю, молодец. Как дела в школе?

— Хорошо. Говорю же, пятерку получил.

— Я не про оценки. В целом как дела? Как друзья?

Сеня обреченно вздыхает и уже полностью стягивает с головы наушники. Я присаживаюсь на кровать сына рядом с компьютером.

— Ну… — тянет. — Ну если в целом, то все нормально. Поржали надо мной, конечно, но нормально. Переживу. Я ж не девчонка, чтоб переживать из-за того, что думают другие. Но, блин, пап… — последнее произносит с укором, и я чувствую себя невероятно стыдно перед сыном.

Перед Алиной мне ни капли не стыдно, а перед Арсением стыдно.

— Сень, ну ты уже взрослый и должен понимать, что союз двух людей не всегда бывает идеален.

— Да уж я знаю, — хмыкает. — Почему вы просто не можете развестись?

— Я как раз пришел поговорить с тобой об этом. Мы с мамой будем разводиться.

— Странно, что вы не сделали это раньше.

Арсений, естественно, в курсе всего, что происходит внутри семьи. Алина никогда не утруждала себя скрывать от ребенка свои пристрастия к алкоголю. Пила у него на глазах. Видимо, поэтому Сеня ведет здоровый образ жизни и питается строго, как ему скажет тренер в спортзале. Психологическая травма.

— Я рад, что ты нормально к этому отнесся.

Не то что бы я боялся, что разговор с сыном о разводе будет тяжелым, но все же. Как никак, мы для него родители.

— Да мне все равно. Только можно я останусь жить с тобой?

— Конечно, можно, — отвечаю с счастливой улыбкой. — Я был бы очень рад.

— Мама же не обидится?

— Ну, может, немного обидится…