Мне нельзя тебя любить

— Ну нееет! — снимаю с себя мужскую руку и возвращаюсь обратно на спину, прикрывая грудь покрывалом. — Никакого секса, пока не расскажешь мне о своей истории успеха.

— А ты расскажешь мне о своей истории успеха? — нахально интересуется.

— Моя история успеха описана в моей официальной биографии.

— Ну так и моя тоже.

— Нет, у тебя там, как минимум, одна ложь.

— Какая?

— Что у тебя с твоей женой любовь со школьной скамьи, — замечаю и внимательно наблюдаю за реакцией Быстрицкого.

— А, да, — тут же соглашается. — Ну надо же было как-то объяснить наш ранний брак. Хотя кто умеет считать, тот и так посчитал, что Арсений у нас родился через шесть месяцев после свадьбы.

— Ну так и что было дальше? — возвращаю разговор в прежнее русло. — Тебе позвонил друг из армии…

Быстрицкий обреченно вздыхает и закатывает глаза, мол, надоел этот допрос. Но я от своего не отступлюсь. Я твердо намерена узнать про Льва все.

— Он мне позвонил и сказал, что его отец владеет нашим заводом. Я, конечно, прифигел и сначала даже не поверил. Думал, он меня разыгрывает. Но потом понял, что это все-таки правда. В общем, отец отправил его в Печорск, потому что завод стал приносить все меньше и меньше денег. Моему другу нужен был человек, который смог бы вместе с ним управлять заводом и вывести его на нормальный уровень.

— И этим человеком оказался ты, — констатирую.

— Невероятно, но да. Я тогда заканчивал учебу в институте, никакого управленческого опыта у меня не было. Но я знал завод, так как мой отец всю жизнь там проработал. Ну и я знал местный менталитет, а основной проблемой завода была низкая производительность труда. Первоначальной задачей было повысить производительность.

Низкая производительность труда — это в целом серьезная проблема для России. Именно из-за нее сильно тормозится экономический рост страны. По данным ОЭСР, один россиянин производит в час товаров и продуктов примерно на 23 доллара в то время, как средний показатель по миру — почти 50 долларов.

Из стандартного восьмичасового рабочего дня россияне реально работают 5-6 часов. 2-3 часа уходят на обеды, перекуры, сплетни с коллегами, переписку с друзьями в соцсетях.

И да, это большая проблема для предприятий. Хотя если сказать кому-то из сотрудников, что он мало работает, тут же поднимется вой о том, что он, бедный, упахался, а начальство его не ценит.

— Друг взял тебя работать на завод? — уточняю.

— Да, он стал директором завода, а меня сделал своим замом, чтобы я повысил производительность труда.

— И как ты заставил людей больше работать за те же деньги? — любопытничаю.

Мне и правда интересно. Значительное количество заводов и фабрик просто банкротятся, потому что не могут решить проблему производительности. Таким образом, все, кто вместо работы гонял кофе, и вовсе остаются без рабочего места.

— Во-первых, я запретил корпоративы и празднование дней рождений.

Прыскаю от смеха.

— Во-вторых, я поставил на проходной человека, который каждое утро заставлял всех дуть в трубочку. Если обнаруживался алкоголь, то работник отправлялся домой с вычитанием зарплаты за этот день. Не поверишь, уже через месяц я вылечил пьянство на заводе.

— Очень даже поверю. Конечно, если человек приходит на работу с бодуна, то, как минимум, первую половину дня он толком не работает.

— Да. Ну и третье, что я сделал, пожалуй, самое главное. Я сократил два больших цеха и заменил всех людей на роботов.

— А вот это уже очень смело, — восхищенно произношу.

Быстрицкий кивает.

— Роботы работают быстрее людей и им не надо платить зарплату. Но самое главное другое — роботы держат в страхе всех остальных сотрудников завода. Они боятся, что их тоже уволят и заменят на роботов. А страх очень мотивирует человека трудиться лучше и эффективнее.

— Почему ты сейчас не заменишь всех на роботов?

— Всех людей все-таки невозможно заменить на автоматизированное производство, — мне кажется, лев произносит это с грустью. — Есть специальности, которые не подлежат замене. И с роботами есть серьезная проблема. В России почти нет специалистов, которые бы умели их ремонтировать, а приглашать из-за рубежа слишком дорого. Если робот выйдет из строя, то скорее всего отправится на свалку. Так что нужен баланс между людьми и роботами.

— Ой, да ладно тебе, — игриво пихаю Льва в плечо. — Просто признайся, что тебе нужна всеобщая любовь, поэтому ты никого не увольняешь.

— И это тоже, — тут же соглашается. — Если я всех уволю и заменю на роботов, то кто тогда за меня проголосует?

— Покупаешь любовь избирателей деньгами, — ехидно констатирую.

— И даже не скрываю этого. У всего есть цена. Даже у любви народа к своему правителю.

— Ладно, вернемся к твоей истории успеха. Я так полагаю, ты повысил производительность труда?

— Да.

— А дальше что было?

— Завод стал развиваться и процветать, — произносит с наигранным пафосом.

У меня такое ощущение, что Лев не хочет рассказывать мне все полностью о себе. Каждое слово приходится вытаскивать клещами, а Быстрицкий то и дело норовит перескочить на другую тему или свести все в шутку.