Мне нужно, чтобы ты ненавидела меня (ЛП)

— Кстати, спасибо тебе за диск. Ты был прав — Арктик Манкис довольно хороши.

Эйс смотрит на меня и одаривает взглядом, который говорит: «Я же тебе говорил». — Какая тебе больше понравилась?

— А, я думаю, что это должно быть 505.

— Тоже одна из моих любимых, — говорит он. Наши руки случайно соприкасаются, и волосы у меня на затылке встают дыбом.

— Ты путешествовал? — спрашиваю я.

— Немного. Мой отец… — его тон становится резче, — много путешествовал по работе. Иногда он брал нас с мамой с собой, но это случалось не очень часто. Но я побывал в Канаде и Англии, когда был маленьким, — объясняет он, пока мы продолжаем идти, — а так же родители моей мамы жили в Испании, так что мы время от времени навещали их. Пока моя бабушка Абуэла не умерла, и моя мама не перевезла моего дедушку Аво сюда, в дом престарелых. С тех пор он тоже скончался.

— Мне жаль, — я удивлена, что Эйс решил раскрыть так много информации о себе, о своей семье.

— Это было очень давно, — Эйс отмахивается от этого, — я не был с ними очень близок.

— Значит, в тебе есть немного испанского?

— Только со стороны моей бабушки Абуэлы. Мой дедушка Аво был бразильцем.

Я делаю усилие, чтобы оглядеть его с ног до головы. — Я это вижу, — это объясняет красивый светло-коричневый цвет его кожи и поразительные темные волосы.

Я смотрю себе под ноги, когда мы переходим дорогу, направляясь к кампусу.

— Твой любимый фильм? — Эйс начинает другой разговор.

— Я не могу выбрать один, — говорю я. Есть слишком много замечательных фильмов. Я просматривала их все в те дни, что запиралась в своей комнате.

— Назови несколько, — предлагает Эйс.

— «Жена путешественника во времени» — но книга намного лучше, «Ла-Ла-Ленд», «Вечное Сияние Безупречного Разума»…

Эйс смеется.

— Что?

— Я этого не понимаю. Какой смысл стирать их воспоминания, если они собирались снова встретиться вместе? — он смотрит на меня, ожидая дальнейших разъяснений.

Фильм рассказывает о паре, которая отправляется в путешествие, чтобы стереть себя из памяти друг друга после ужасного расставания.

— Это показывает, что, несмотря на все их усилия забыть друг друга, и, несмотря на недостатки и неудачи друг друга, они все еще готовы дать друг другу еще один шанс. Людей нельзя изменить незнанием или отречением, — объясняю я, бездумно двигая руками вокруг.

Он качает головой. — Если ты наблюдала за концовкой, это показывает, что они снова и снова оказываются в одном и том же положении. Они находят друг друга, влюбляются, расстаются, а затем стирают друг друга снова и снова. Я не понимаю, зачем им тратить свое время впустую.

— Да, они могут в конце концов расстаться, но им все равно. Речь идет об их совместном времяпрепровождении. У тебя никогда не было девушки, и это заметно, — я закатываю глаза.

Эйс засовывает руки поглубже в карманы. Он снова качает головой, на его губах появляется широкая ухмылка.

Я с удивлением уже вижу вдалеке красные университетские здания. Прогулка прошла быстрее, чем я ожидала. Мы направляемся к полям в задней части кампуса. Футболисты делятся на четыре группы. Каждая группа выполняет разминочные упражнения, которые были им назначены.

Тео замечает нас и убеждается, что тренер не смотрит, прежде чем с ухмылкой подбежать к нам. Его и без того атлетическую фигуру подчеркивает защитный слой одежды, облегающий плечи и ноги.

— Эй, ребята! Приготовьтесь к грязной игре. Парни из Эшворта уже затеяли драку с двумя нашими парнями. Мы не собираемся сдерживаться, — говорит он, в его голосе сквозит предвкушение. Тео прыгает с ноги на ногу на одном и том же месте, согревая свое тело.

О, Университет Эшворта. Соперники.

— Я надеюсь, что нет. Я пришел сегодня вечером, чтобы увидеть пролитую кровь, — раздается голос позади нас. Я поворачиваюсь всем телом и вижу Джоша, стоящего со скрещенными руками. Когда он сюда пришел?

Тренер, который сам не в состоянии играть, дует в свисток, который свисает у него с груди. — Тео Медейрос! Иди сюда, сейчас же!

— Ой, извините, ребята. Нужно идти! — говорит Тео и бежит трусцой к своим товарищам по команде.

Мы находим свои места на трибуне, подальше от всех остальных. Как только игра начинается, Джош выкрикивает Тео ободряющие слова. — Давай же! Ты справишься, Теодор.

Мой взгляд устремляется к Эйсу, но его внимание больше не сосредоточено на игре. Его тело напряжено, и он так сильно вцепился в сиденье руками, что костяшки пальцев побелели. У него на предплечье вздулись вены, набухшие из-за напряжения. Мои глаза продолжают блуждать по очертаниям его тела, которое застыло на скамейке, и наконец останавливаются на его лице.

Рот Эйса сжат в напряженную линию. Его челюсть сжата с такой силой, что у меня начинают болеть собственные зубы. — Эй, ты в порядке? — спрашиваю я, проследив за его взглядом.

Затемненный винтажный «Шевроле» остановился на стоянке через дорогу. Уличные фонари, окружающие этот район, яркие, так что я могу различить детали. Там не так много машин, только из Эшвортского университета, большинство студентов из нашего пришли сюда пешком.