Мне нужно, чтобы ты ненавидела меня (ЛП)

Дерьмо. Нет, не посылать. Я нажимаю указательным пальцем на кнопку «Назад». Это приводит к тому, что все становится в сто раз хуже, если отправить фотографию на самый последний номер.

Мое лицо становится пунцовым. Нет, нет, нет. Этого не может быть.

У меня звонит телефон. Я знаю, что это Эйс, даже не проверяя экран. Я не отвечаю, я не могу. Мне так стыдно. Я швыряю телефон в другой конец комнаты, надеясь, что он перестанет звонить, и на мгновение мне этого хватает, чтобы прочитать короткое текстовое сообщение, от которого у меня слабеют колени.

«Возьми трубку, Калла. Сейчас же».

Глава 14 Прекрасные глаза монстра

Прошло пять минут, самые долгие пять минут в моей жизни. Мой телефон не переставал звонить, но я несколько расслабилась. Если под несколько я подразумеваю, что все мое тело дрожит, и я на грани потери рассудка, то да, я в некоторой степени в порядке.

Я тянусь за телефоном и провожу большим пальцем по экрану, чтобы ответить, поднося его к уху.

— Калла, — у него серьезный голос. Несмотря на то, что он меня не видит, я закрываю лицо рукой.

— Я не хотела посылать это тебе, — говорю я, запинаясь на словах.

— Нет? Тогда кому это предназначалось? — спрашивает он с горечью в голосе.

Я улыбаюсь. — Эйс, ты ревнуешь?

— Я хочу тебя видеть.

— Я вернусь через несколько дней.

— Нет, я хочу видеть тебя сейчас, — подчеркивает он. Нетерпеливый, как всегда, — это в двух часах езды, — я закрываю глаза и ложусь на свою кровать, — я буду там меньше чем через час, — говорит он, и в его тоне сквозит решимость.

— Эйс, это безрассудно, — наступает тишина, и я сжимаю губы вместе, — я буду ждать. Пожалуйста, веди мотоцикл осторожно.

Эйс велит мне написать ему свой адрес, и я это делаю. Мои руки вспотели, когда я чищу зубы и расхаживаю по своей спальне. К счастью, я сняла все свои плакаты перед отъездом в университет.

Я смотрю в зеркало в пятый раз. Должна ли я надеть одежду? Я проверяю свой гардероб и нахожу шелковый халат. Я примеряю его перед зеркалом, а потом снова снимаю. Я выгляжу как глупая идиотка. Что я делаю? Нервы заставляют меня лихорадочно трястись.

Я оставляю кружевное нижнее белье, так как другого у меня нет, но засовываю шелковый халат обратно в шкаф. Вместо этого я подхожу к своей сумке и вытаскиваю длинную белую футболку, натягивая ее через голову.

Звук мотоцикла Эйса вырывает меня из моих мыслей. Он грохочет, когда въезжает на подъездную дорожку и глушит двигатель. Он уже здесь? Это определенно было меньше двух часов.

Я отпираю входную дверь. Он стоит на моем крыльце, одетый с головы до ног в черное — мой любимый «цвет» на нем. Я открываю для него дверь шире. Пристальный взгляд Эйса скользит по моему телу, и на его лице появляется легкая, нарочитая усмешка. — Ты выглядишь… мило.

Он знает, что у меня под футболкой, и я прочищаю горло, сглатывая. — Что? — я закрываю за ним дверь. Поворачиваюсь и вижу, что он наблюдает за мной, его задумчивый взгляд не отрывается от моего.

Обнимая меня за талию своей мускулистой рукой, он притягивает меня к своей груди. — Я сказал, ты мило выглядишь.

Я улучаю момент, чтобы вернуть себе дар речи, чтобы он не понял, что он со мной делает. — Мило? — я поднимаю бровь.

Он опирается другой рукой на дверь позади меня и приближает свои губы к моим. — Калла, ты выглядишь чертовски идеально.

Жар охватывает мои щеки. Вот и все что нужно для того, чтобы потерять дар речи. Эйс улыбается и отстраняется, когда я не могу говорить. Он засовывает руки в карманы и оглядывает небольшое жилое пространство, впитывая его. — Проведи мне экскурсию.

Я закатываю глаза. — Он не большой, но это дом моей семьи. Дом, в котором я выросла. Единственное место, где хранится большая часть моих воспоминаний о моей маме. Последнее я произношу чуть тише, почти про себя.

— Тогда для тебя это все, — говорит он, глядя на меня.

Я улыбаюсь. — Раньше так и было. Я больше не думаю, что это так. У меня начинается клаустрофобия, если я провожу здесь слишком много времени.

Может быть, именно поэтому мне потребовалось так много времени, чтобы справиться со смертью моей матери. Я была заперта в этом доме, где все напоминало мне о ней. Моя мама была воплощением всего этого, и когда она умерла, казалось, что все умерло вместе с ней, включая меня.

— Так вот почему ты решила переехать в университет? — спрашивает Эйс.

— Я думаю, что это одна из причин. Мне нужно было уйти. Чтобы напомнить себе, что мне нужно жить, и мой папа убедил меня, — я не знаю, почему я так много рассказываю. Я никому не открывала этого так много. Разговаривать с Эйсом легко, он все понимает. Как будто он такой же разрушенный, как и я. Мы оба пытаемся собрать осколки, которые остались от нас.

Он кивает. — Если бы ты осталась здесь, чувство вины съело бы тебя изнутри, — он попал в самую точку. Я слишком ошеломлена, чтобы ответить. Он говорит по собственному опыту, или меня снова так легко прочесть?

— Это гостиная, а кухня там, — я делаю движение вправо, меняя тему разговора, — хотя я не готовлю.