Мне нужно, чтобы ты ненавидела меня (ЛП)

Я не знаю, что на меня нашло, но я жажду ехать быстрее. Может быть, дело в адреналине, а может быть, в том, что Эйс заставляет меня чувствовать себя непобедимой. Как будто ничего плохого не может случиться, когда я с ним. Как будто мы центр вселенной, и есть только он и я.

И я кручу ручку газа, постепенно увеличивая скорость до ста. Мы летим, и на нашем пути нет ничего, кроме бесконечных возможностей и тяжелых решений.

Я еду ускоряясь еще больше. — Эй, полегче, любимая, — его низкий голос у меня над ухом, от которого по рукам бегут мурашки, возвращая меня на Землю. Он снова накрывает мою руку своей.

Стрелка спидометра падает, и Эйс поворачивает за угол, выводя мотоцикл на гравийную дорожку. Проходит совсем немного времени, прежде чем мы подъезжаем к большому деревянному домику, и Эйс глушит двигатель. Именно тогда я понимаю, что он никогда не собирался в поход, и я совсем не возражаю против этого.

Эйс спрыгивает и протягивает мне руку. Мы поднимаемся по лестнице ко входу. Он достает свой телефон, активирует функцию фонарика и направляется к коврику у входной двери, заглядывая под него, в поисках… ключа?

Проводя рукой по взъерошенным волосам, он заглядывает под растение в горшке.

— Гребаный придурок, — бормочет Эйс себе под нос. Он сжимает кулак, и прежде чем я успеваю его остановить, он ударяется о маленькое стеклянное окошко рядом с дверью. Стекло разлетается вдребезги, в результате чего срабатывает охранная сигнализация. — Блядь!

— Чей это дом? — паникую я.

Разве некоторые охранные сигнализации не вызывают полицейских? Я искренне надеюсь, что нас не арестуют. Если мой отец узнает об этом, он взбесится. Дочь шерифа взламывает и проникает в дом. Я предполагаю, что это место находится всего в часе езды от моего родного города, так что, без сомнения, мой отец услышал бы об этом.

— Моего отца, — отвечает Эйс. Я выдыхаю, по крайней мере, половину вздоха облегчения. Надеюсь, это означает, что он имеет полное право находиться здесь, но я сомневаюсь, что это так, поскольку у него даже не было ключа.

Эйс открывает замок входной двери через окно и быстро заходит внутрь, потянувшись к свету. — У меня есть около минуты, чтобы ввести код для сигнализации. В противном случае он пошлет сигнал на телефон моего отца.

— Я надеюсь ты знаешь код.

Он подмигивает и переворачивает пластиковый защитный экран, набирая кучу цифр. Сигнал отключается через несколько секунд, и я выдыхаю, позволяя своим плечам расслабиться.

Я оглядываю помещение, отмечая дорогую мебель. Все помещение массивное и выглядит еще более просторным, с окнами от пола до потолка, покрывающими большую часть стен. К счастью, Эйс не пытался их разбить, хотя я сомневаюсь, что они будут подвержены разрушению. Я также не стала бы беспокоиться о том, что кто-то заметит нас здесь. На многие мили вокруг никого нет.

— Вау, — это не захудалое место, и оно стоит больших денег, — я предполагаю, что нам не разрешают быть здесь, — заявляю я вместо того, чтобы спросить.

— Никто не узнает. Я сомневаюсь, что мой папа приезжал сюда недавно, — говорит он мне с горечью в голосе. Я всматриваюсь, чтобы увидеть выражение его лица, но оно остается пустым.

Мой взгляд перемещается к его руке, которая кровоточит по всему полу.

— Здесь есть аптечка? — я не отрываю глаз от его руки.

— Я не знаю. Все в порядке, — он вытирает кровь о переднюю часть своей темной толстовки и хмурит брови, разглядывая свою руку.

— Там, наверное, застряли осколки стекла. Позволь мне хотя бы взглянуть, — говорю я с беспокойством.

Он не отвечает, и, судя по всему, ему все равно, что он наводит беспорядок на деревянных полах. Он подходит к дивану и садится. Я открываю несколько шкафов в поисках аптечки, пока не нахожу ее.

Эйс качает головой, глядя на меня, но его рот кривится в улыбке, когда я подхожу к нему. Я стою над ним, беру его раненую руку в свою, осматриваю ее. Эйс кладет другую руку мне на талию и притягивает меня к себе.

— Эйс, — предупреждаю я.

— Калла, — он растягивает мое имя низким голосом, мои пальцы на ногах сжимаются.

Я игнорирую его и беру пинцет из аптечки, извлекая маленькие кусочки стекла из его костяшек пальцев. Эйс закатывает глаза, но откидывается назад, притягивая меня к себе. Я сажусь к нему на колени и осматриваю его руку.

— Он привозил меня сюда все время, — начинает Эйс, и я на секунду бросаю на него взгляд. Его взгляд отрешен, когда он это вспоминает. Он говорит о своем отце. Я ничего не говорю, боясь, что, если я это сделаю, он замолчит.

— Он говорил мне, что это наш секрет, и мама не должна об этом знать, — его лицо становится каким-то темным. У меня такое чувство, что я знаю, к чему это приведет.

Кладя пинцет обратно в аптечку, я снова протираю его руку спиртовой салфеткой после того, как убеждаюсь, что стекла больше нет. Эйс этого не замечает.

— В конце концов, именно здесь он трахал всех своих подружек все то время, пока они с мамой были вместе, — усмехается он.

Я прекращаю то, что делаю, чтобы встретиться с ним взглядом, они полны боли и ярости. Хотела бы я все это излечить.