Мне нужно, чтобы ты ненавидела меня (ЛП)

Я смотрю на небо, чтобы смахнуть слезы, которые сейчас текут, но вместо этого в него вторгаются многочисленные алые падающие звезды. Они яркие и невообразимым образом освещают всю атмосферу.

Звезды сгорят в огне.

Глава 24 Принятие

День назад все было по-другому. Но все это может измениться в мгновение ока — жизнь продолжает повторять это для меня несколькими способами. Она продолжает демонстрировать, что ничто не остается неизменным, и чем больше я пытаюсь держаться, тем больше это вредит мне в процессе.

За последние два года я бесчисленное количество раз была одержима этим моментом. Я думала обо всем, что сказала бы убийце моей матери, если бы встретилась с ним лицом к лицу. Я лежала без сна бесчисленные ночи, глядя в пустоту и представляя, что могло бы быть вместо того, что было.

Случай моей матери был простым, по крайней мере, так они говорят. Другая машина никогда бы не сбила нас. Моя мама свернула с дороги, прежде чем мы столкнулись лоб в лоб. Эксперты сказали, что, если бы мы столкнулись с другой машиной, я бы не пережила столкновения. Я бы закончила так же, как моя мама.

Они так и не нашли другую машину, но по бутылке виски рядом с местом происшествия было видно, что это был случай неконтролируемого пьяного водителя. Отпечатки пальцев не совпадали ни с кем из базы, и других улик не было. У них почти не было подозреваемых и свидетелей, кроме меня. От меня не было никакой помощи. Я ничего не могла вспомнить.

Дело зашло в тупик, и хотя мой отец привлек все ресурсы, работал каждый час в течение дня, мы так и не получили ответов. Нам приходилось жить с неизвестностью.

— Он в душе. Он там уже больше часа, — говорит Джош. Он останавливается перед дверью спальни Эйса.

Тео позвонил мне двадцать минут назад, отчаянно объясняя, что мне нужно немедленно приехать домой.

— Мы не знаем, что с ним не так. Он позволил Логану выбить из него все дерьмо сегодня на ринге. Он даже не пытался, — недоверчиво говорит Тео.

— Хорошо, — говорю я. Я кладу руку на дверь, чтобы толкнуть ее.

— Эй, — говорит Джош, останавливая меня, — я знаю, что он мог облажаться. Черт, это Эйс, он определенно облажался. И я не знаю, что происходит между вами, ребята, но я знаю его всю свою жизнь, и я никогда не видел, чтобы он так себя вел с кем-то раньше.

Я киваю, не имея сил что-либо сказать в ответ, и вхожу в спальню Эйса. Если бы только Джош знал.

Эйс не замечает меня, когда я открываю ширму в душе, он даже не моргает. Я вхожу, полностью одетая, и сдерживаю вскрик. Вода обжигающе горячая. Как будто выбить из него все дерьмо было недостаточным наказанием. Я убавляю горячую воду, делая ее сносной для обычного человека.

Он сидит, опустив голову, склонив голову между коленями, на нем все еще боксерские шорты. Он никак не показывает, что знает, что я здесь. Может быть, он и не знает. Он слишком глубоко погружен в свои мысли, наказывая себя снова и снова.

Сколько раз он делал это? У меня было мало времени подумать об этом, по-настоящему обдумать ситуацию. Все встало на свои места — отказ от алкоголя, эпизоды ПТСР, Эйс предупреждает меня держаться от него подальше. Он действительно верит, что он плохой человек, и при других обстоятельствах я бы тоже так подумала.

В течение многих лет я убеждала себя, что у человека, который сделал это, не было ни сочувствия, ни сердца. Как он мог жить с самим собой после того, что он сделал, не признаваясь в этом? Но все не так, как кажется, особенно когда ты знаешь только одну сторону.

Вода стучит по его спине и мягко стекает по волосам. Стеклянная душевая перегородка густо пропитана паром — мы задыхаемся, втягивая себя в непостижимую реальность. Это заставляет нас взглянуть правде в глаза.

Я опускаюсь перед ним на колени, вода пропитывает мою футболку и штаны. Наконец он поднимает голову. Его глаза встречаются с моими, когда он наклоняет голову дальше в поток воды. Они опухли, но, тем не менее, все еще сохраняют яркий сине-зеленый цвета. Его лицо покрыто засохшей кровью, и я почти протягиваю руку, чтобы прикоснуться к нему, но останавливаю себя.

Это кажется нереальным. Все это время я верила, что покончу с этим, если только узнаю, из-за кого моя жизнь перевернулась с ног на голову. Теперь, заглядывая в глубины души человека, ставшего причиной трагедии, я понимаю, что это совсем не то, что я себе представляла. Нет никакого завершения или чего-то близкого к тому, что, как я думала, повлечет за собой этот момент.

Есть только сердечная боль и горе.

Скорбь по моей матери. Скорбь по этим отношениям, какими бы они ни были. Скорбь по всему, во что меня когда-либо заставляли верить. Но больше всего я скорблю о потере того человека, которым я являюсь, когда я с Эйсом, потому что я никогда больше не буду такой.

Никто никогда не сможет заставить меня чувствовать так, как он, но и никто никогда не сможет сломить меня так, как он. Хуже всего то, что я слепо доверила Эйсу все, что у меня было. И он показал мне, почему я не должна была этого делать.

— Эйс, — ловлю я себя на том, что говорю.