Мне обещал тебя Марс (СИ)

И больше я не помню ничего, кроме пульса, готового разорвать виски.

Он

Если бы мне раньше стало известно, что на Земле уже изобрели телепорт и он носит имя Минди Парк, я бы попросил его вернуть меня с Марса чуть раньше. Просто, чтобы быстрее дотронуться до этих чудесных, вздрагивающих губ.

Влажных.

Горячих.

Шепчущих какую-то чепуху: «Мы почти не знакомы. Марк, пожалуйста».

— Какие глупости, мы встречаемся уже два года.

— Два?

— Ну, или около того.

…

Воспоминания стали обрывочными и относительными, и я впервые ощутил эйнштейновскую теорию в действии: жаркое дыхание Минди на моей щеке, двадцатку, перекочевавшую в ладонь таксиста.

— Мне нужно разменять.

— Сдачу оставьте себе.

…

Гулким эхом раздавались в общем коридоре наши шаги. Дурацкие каблуки.

— Ты меня провожаешь?

— Я хотел бы остаться.

И, наверное, ей не хотелось говорить «да», но и отказать она не посмела. Паучки тонких пальцев на воротнике моей рубашки, скрежет ключа в замочной скважине.

— Чёрт-чёрт-черт.

Тысячи острых углов, преградивших путь, она пересчитала их все затылком и локтями, когда мои руки проникли под её толстовку. Живот — растревоженный муравейник мурашек. Возможно, я и не самый лучший любовник на свете, и, пожалуй, стоило попросить показать мне её спальню, но мысли растворились так и не додуманными до конца, как кубик сахара в чашке горячего чая, а Минди оказалась сидящей на каком-то комоде. Её бёдра крепко сжимали мои.

— Ты можешь включить свет? Я хочу тебя видеть.

— Зачем? — робко послышалось в темноте.

— Просто мне нравится на тебя смотреть.

Голубоватый неяркий свет наполнил прихожую, а под её руками послушно расступились островки ткани. Она прикасалась губами к моей груди, оставляя влажную дорожку до основания шеи.

Я не так ловок и, кажется, ей придется выбросить свой спортивный костюм: ткань толстовки жалобно треснула под моими руками.

Минди худенькая, остроплечая, почти как подросток. Небольшая упругая грудь удобно легла в ладони. Она отзывчивая, и под моими неуверенными ласками Минди выгибалась, прижимаясь всё сильнее.

— Пожалуйста…

И верно женщины обладают каким-то неведомым талантом обнажения в ограниченном пространстве, но она ловко освободилась от остатков собственной одежды и помогла мне справиться с брюками.

Последний штрих. Её неаккуратный пучок, который Минди, наверное, считает причёской. Я выпутал из него, наверное, сотню шпилек — золотистые струны волос рассыпались, касаясь лопаток — дивная мелодия из этих шорохов и её стонов рядом со мной.

Влажная. Горячая. Она двигалась мне навстречу так, что я боялся: это закончится, едва начавшись. Улыбнувшись, она попросила снова:

— Пожалуйста, Марк.

А потом всё. Темнота. И, кажется, что я завис где-то между мирами. Яркая вспышка и больше ничего.

Я пришёл в себя, только когда тихо постанывающая, вздрагивающая Минди прошептала:

— Предлагаю переместиться в кровать.

И я был счастлив, что она предложила.

Она

Ранний рассвет расплескал яркие краски по горизонту. Оранжевое безумство в небе. Словно Марс в ночи незаметно подкрался к Земле и поцеловал её сонную щёку. Я лежала на животе и, устроив подбородок в ладонях, лениво созерцала подвижную картину. Мыслей в голове не было никаких, кроме того, что пришла долгожданная суббота и можно остаться в кровати. По крайней мере, если не позвонит Венкат и не пробубнит в трубку своё обычное: «Парк, Минди, собирайся. И чтобы через пятнадцать минут стояла передо мной». И ему наплевать, что от моего дома до управления только на такси полчаса добираться.

Я вздохнула и оглянулась. Слева от меня, широко раскинув руки во сне, беззаботно сопел Марк Уотни. Человек, общества которого я так отчаянно избегала ещё вчера. И с которым я занималась любовью всю ночь, до рассвета. Да, кстати, может быть, стоит его разбудить? Вдруг ему надо на работу.

Я пошевелилась. Марк что-то проворчал, не открывая глаз, а его рука, покоившаяся на моём бедре, ревниво прижала меня крепче. Я снова вздохнула и устроилась рядом, уткнувшись носом ему в плечо. Я смотрела на худощавое, крепкое тело и думала, что всё-таки по природе своей человек удивителен, а жизнь — штука неповторимая и бесценная.

Я закрыла глаза и вновь среди серых теней увидела Марка. Улыбчивого и строгого — астронавта Марка, шутящего со мной с расстояния 250 000 000 миль, задыхающегося, нежного любовника. Марка, которому я позволяла всю ночь наносить губами и руками отметины на своём теле. Это что-то вроде карты. Чтобы он всегда мог найти дорогу домой.

…

— Приве-ет, эй, ты ужасная соня, Минди Парк, — голос Марка оттенялся лёгкой, нежной хрипотцой, а в воздухе распространялся восхитительный запах кофе и яичницы с беконом. — Помнишь, мы договорились, что я пират?

— Доброе утро, Марк. Такое забыть сложно, — помимо воли улыбка широко растянула мои губы.

— Я захватил холодильник. Без твоего согласия. И после того, как ты немного подкрепишься корабельным завтраком, я планирую взять на абордаж тебя.

Он опустился на постель рядом со мной и откинул плед. И я впервые в жизни не ощутила стыда из-за собственной наготы.