Мне обещал тебя Марс (СИ)

— Ты разговариваешь в режиме онлайн с несколькими десятками человек в НАСА. Завтра об этом прочтут в утренних газетах.

— Как тебя зовут?

— Минди.

— Я научу тебя, как можно удалить переписку. Ту её часть, которую ты не хочешь сделать достоянием общественности.

С тех пор мы разговаривали. Если можно назвать общением длинные, больше похожие на письма послания. Временная задержка равнялась четырнадцати минутам, и мы научились обходить этот момент, задавая многие и многие вопросы в одном сообщении.

Так мы и подружились. Хотя, признаться, я долго привыкала к специфическому чувству юмора парня, который слишком долго оставался в полном одиночестве. Да, и когда взорвался жилой модуль, и суровый Марс погубил весь урожай Уотни, Марк не плакал. Клавиатуру своего рабочего компьютера заливала слезами я.

«Марк. Сегодня у меня нет желания шутить. И слов утешения я подобрать, увы, не могу. Чёрт, я вообще не могу себе представить, что говорят в таких случаях, но ты знай, что эти ребята из НАСА, они обязательно что-то придумают. Я тоже буду стараться делать всё, что от меня зависит. Если что-то в моих силах, проси».

Я помню, как отправила то сообщение и замерла в ожидании. И через двадцать минут из оцепенения меня выдернул звук входящего сообщения.

[марсоход] Да, ты кое-что можешь сделать для меня. Пойдёшь со мной на свидание, если я выживу?

[Хьюстон. Парк] Ты сначала выживи.

Тогда мне казалось, что чувство юмора покинет Марка только вместе с дыханием.

…

Я делилась с отцом каждым подобным моментом. Негодовала, когда Марк нечаянно сломал «Патфайндер», радовалась, когда перед тем, как сесть в МВА и отправиться на «Гермес», он выложил из камней на Морзе — единственном оставшимся средстве связи между марсианином и Землёй: «Тебе предстоит ждать и улыбаться».

…

Тишина, окутавшая кладбище, казалась совершенной. Такой густой, что я чувствовала её ладони на своих плечах. Она вслушивалась в меня, а я не знала с чего начать свой очередной рассказ отцу.

— Папа, — неуверенно молвила я, — завтра, ровно в девять тридцать утра, спусковой аппарат с «Гермеса» доставит экипаж на Землю. Марка Уотни в том числе. Я думала, что буду счастлива. Была уверена, что постараюсь увидеть его как можно скорее и обнять. Но, если честно — мне страшно. Ужасно. Ведь вчера он написал: «Привет, Минди Парк. У меня для тебя новости (уж прости, не знаю, хорошие или дурные), но я, кажется, выжил и завтра возвращаюсь. Так ты встретишь блудного астронавта Марка Уотни на Земле?»

И у меня нет причин отказать. Только бежать трусливо, ведь стоит признать, что общение с Марком было комфортным только тогда, когда под пальцами находились клавиши «выйти» и «удалить». Здесь я боюсь его встретить.

И потерять боюсь.

Да, и я НЕ влюблена, папа.

…

И ничто не нарушило кладбищенской тишины. Лишь где-то далеко взмахнула крыльями птица. Ещё и ещё раз. Она поднималась прямо к небу и вскоре стала почти неразличимой точкой.

— «Е», — по привычке прочитала я вслух.

Чёртова азбука Морзе!

…

Он

[Уотни] И ты только сейчас мне об этом говоришь? Когда до приземления осталось несколько жалких часов?

[Парк] Люди болеют не по расписанию, Марк. Маме нездоровится, и она просила присмотреть за сестрой завтра. Поэтому извини. В ЦУПе меня завтра не будет.

[Уотни] Жаль. Я ждал и наивно надеялся увидеть твоё лицо среди встречающих. Рассчитывал, что после стольких месяцев общения ты захочешь сказать что-то вроде: «Оу, привет, Марк Уотни. Славно, что ты остался жив».

…

[Уотни] Парк… Минди Парк, ты здесь?

[Парк] user offline 00 h 02 min 33 sec

34… 35… 36…

Ещё какое-то время я бессмысленно пялился в монитор, отсчитывая секунды вслед за таймером: «Да что с ней такое творится?!»

В тот же самый момент дверь в каюту отворилась и в проёме показалась коренастая фигура Рика Мартинеса.

— Привет, Уотни, — обратился он ко мне и прошествовал к своему спальному месту. После того как с системой вентиляции его каюты случилась та же неприятность, что и у Бека в своё время, капитан Льюис приказала Мартинесу переехать ко мне. — Исполняешь электронные серенады под балконом мисс Парк?

Я пожал плечами и принял, как мне казалось, самый независимый вид.

— Не понимаю, что с ней происходит: ещё неделю назад она говорила со мной с бо́льшим удовольствием, чем теперь. Подолгу. А теперь ограничивается парой фраз и проваливается в оффлайн. На прямые вопросы не отвечает.

— Возможно, она учуяла твой запах за неделю до возвращения на Землю. Ты до сих пор ароматен, как скунс, приятель. Марсианская вонь — она очень вонь.

— Я серьёзно.

— Я тоже. Девчонки — они такие. Фиг вообще поймёшь, что у них на уме. Поэтому, когда я познакомился со своей будущей женой, вторым вопросом после «Как-тя-зовут-милая» было предложение руки и сердца.

— Сильно скучаешь? — я и сам не понял, зачем спросил очевидное.

— Не то слово. С тех пор, как Бек перебрался к Йоханссен, это ощущается особенно остро. Знаешь ли, это прекрасно — иметь возможность обнять свою семью. Когда она у тебя есть. Вот только вспомнит ли меня мой собственный сын, когда увидит после стольких лет?