Мне приснилась жизнь…

Учитель в академии всегда говорил: «Ты одиночка. Зажали? Ведут? Атакуй во всех направлениях. Провоцируй, нагнетай. Если бы хотели убить, убили бы, значит, побольше конфликтных ситуаций. И палку в осиное гнездо сунул, ждешь ответки». Приняв вправо и остановив машину, он вышел и вошел в ресторан с черного «кухонного» хода. (Это был ресторан деда Давида. Человека первого после президента в криминальном мире страны.) Спросив у охранника, преградившего путь «Алик здесь?» и получив отрицательный ответ, отодвинул ударом в бочину громилу, сказал: «Я подожду в зале, обслужите». (Никакого Алика он и ведать не ведал, но точно знал, половина столицы контролируется Аликами, Рустиками и Магами, а половина Службой безопасности.) Прошел в зал и сел в центре, отбросив меню, сказал подбежавшему официанту: «Зелень-мелень, мяса хочу много с кровью, нарзану телегу и эта,.. – притянув за ворот бедолагу, сказал, – хрусталь прячьте!»

Повара и официанты подсуетились, не дремала и охрана. Стол просто ломился и охрана прибывала и прибывала, выстраиваясь у дверей, окон и вдоль стен. Вошел человек со сломанными ушами и интеллигентным, насколько это возможно с такими ушами, лицом, в белом костюме и ослепительно черной рубашке. Подошел к столу, сел напротив жующего быстро Кейси и вытянув голову, тихо спросил:

– Ты кто?

– Где красные мокасины?

– Что? – и брови человека в белом поползли вверх. – Ты бессмертный?

– Скажи пехоте, пусть отойдут от окон, они загораживают мне солнце, – и улыбнувшись, спросил громко, тоже нагнувшись и брызгая не прожеванным мясом с кетчупом на белый костюм:

– Кто крыша?

Откинувшись, человек вдруг сказал: – Давид меня зовут и я друг генерала Патрушкина.

– Генерала? Ооо, я, Давид, не генеральские, я кремлевские звезды в жопу засовывал. А ты это, хлеба не принесешь? Лаваши зае…ли. Кейси стал пристально смотреть в глаза Давиду.

– Пройдем в кабинет? – предложил Давид.

– Отчего же не пройти, можно. Кейси громко рыгнул и высморкался на красный ковер и вполоборота к охране прохрипел (театрально склонив голову набок). – Э-э, бычье, вы это, мясо не трогайте, – и пошел за Давидом.

Осознание

Зоя проснулась от холода. Она сидела в пустой ванной, голая и замерзшая. Воды не наблюдалось. Посмотрев по сторонам, она вдруг все вспомнила и почему-то не испугалась. Спокойно выйдя из ванной, она уверенно прошла в зал со стеллажами и сказала кодовое слово. Уже настроенный на ее голос ящик раскрылся и она увидела массу вещей из обихода. Как было видно, не только женского или мужского, но и других форм жизни. Тут Зоя наконец удивилась, почему она не удивляется, а хозяйски роется в куче женского белья. Открыв ящичек с драгоценностями она вдруг поняла, что возможно просто умерла и тут же успокоившись начала наряжаться, помня почему-то о практичности одежды. Она как-то стала понимать толк в снаряжении и полуспортивно-полувоенной одежде. Ничего, сейчас это в моде. Война на носу. Стоп. Какая война? Она села на ворох одежды и задумалась, ее голова просто распухла от обилия информации, а она все «всплывала и всплывала». Но все эти космически военные проблемы и возможная гибель всего человечества меркли от мысли: «Он видел меня голой…»

Она, вскочив, подбежала к экрану огромного выключенного монитора компьютера и стала рассматривать свое отражение, тщательно осматривая тело, не пропуская ни одного сантиметра. Вдруг вскричав «Боже, у меня трусики и лифчик разные», помчалась голая в комнату с ванной, но и там никого не было. «Интересно, он меня рассматривал когда раздевал-одевал?» Ей было стыдно, но почему-то хотелось чтобы рассматривал. «О-о-о, ну хватит, – вслух сказала она. – А что, дольше рассматривал?» – и стала одеваться почему-то в черное. Странно, но кушать не хотелось.