Мне приснилось детство

В шестом–седьмом классах пристрастился к чтению. Пристрастился – слабо сказано. Доходило до того, что на художественную литературу (учебная, надо понимать, в эту категорию не входила по умолчанию) накладывали запрет. Тогда я шел, как бы, спать, залезал под одеяло, доставал из-под подушки книгу, из-под матраса фонарик и читал до упоения, пока в один прекрасный вечер не был застукан за этим увлекательным занятием. Слишком восторженно погрузился в мир персонажей книги. Родителям стало подозрительно, что я ухожу спать в десять, даже не досмотрев кино по второй программе и, как видно, решили проверить. В комнате, как полагается в вечернее время суток, темно, но одеяло, по всей видимости, предательски просвечивало. Я так увлекся, что обратил внимание на фактор её (одеяла) отсутствия не сразу, а по истечении чуть ли не минуты, когда батя, отойдя от столбняка, сказал что-то для меня малоприятное. Пододеяльные чтения были прекращены, но зрение себе испортить я все-таки успел.

В это самое время увлекся индейцами. Самозабвенно. Перечитал все, что можно было найти в гарнизонной библиотеке. А началось все с того, что в книжном магазине города Рыбное совершенно случайно на одном из стеллажей увидел книгу Фенимора Купера «Последний из могикан» и уломал маму эту книгу приобрести. Она тоже очень любила читать, книги ценила, поэтому отказывать не стала, хоть книга по тем временам была довольно дорогая: целых 3 руб.50коп.

Вторая книга, захватившая без остатка, повесть индейца-полукровки Сат-Ока «Земля Соленых Скал» о жизни и приключениях индейских мальчишек из племени шеванезов. Мы в наших играх стали шеванезами, да и ландшафт соответствовал: леса, болота – та же романтика.

В конце лета 1974 года в городок привезли американский фильм «Золото Маккены». Почему-то кто-то решил, что я похож на Грегори Пека, актера, игравшего Маккенну. Очень удивился, но постепенно прозвище приклеилось. Что тут сказать? Конечно, мне нравилось, что так называют. Даже гордился.

Более-менее регулярные дневниковые записи начал вести с лета 75 года. До этого записывались небольшие, ничего не значащие обрывки впечатлений о прошедших событиях в три-четыре предложения и рассказики про индейцев. Батя, однажды, посмотрел одну из моих тетрадок с первыми опытами и потом долго, смеясь, вспоминал начальные строки н6оворождённого опуса: «Я пришел из школы. Пошел на улицу. Бродил я долго-долго. Вдруг я увидел небольшой провал в земле. Я шагнул в этот провал и… провалился». Я сердился – писал-то эти строки 12-летний мальчишка, зачем от него требовать сразу невозможного! Но критику принял, куда без неё, совершенно справедливой.

Литература мне нравилась, сочинения писал с удовольствием и манеру письма я решил оттачивать с помощью дневников. На полке стоит девять общих тетрадей, исписанных от корки до корки. Один, отправленный почтой в последние дни армейской службы, до адресата так и не дошел. А жаль! Вроде бы ничего секретного старался не записывать. Начал в 15-ть, закончил в 25-ть. Где-то с этого времени жизнь понеслась стремительно, и просто не хватало времени на дневники.

Вспомнилась очень интересная притча о темпе времени и восприятии этого темпа. Решил один человек прокатиться на санках с горки. Начал он подниматься, волоча их за собой. И казалось, ну как это долго, подниматься на горку, а вершина её так еще далека. Не терпелось сесть и прокатиться с ветерком. Но вот, наконец-то, долгожданная макушка горы. Человек садится в санки, устраивается поудобней, и несётся вниз, все быстрее и быстрее. Спуск становится пологим, санки замедляют свой бег, катятся какое-то время и, наконец, останавливаются.

Вот так и наша жизнь. Где-то до двадцати пяти она движется, будто в горку. Дни длинные, год, что целая жизнь – неимоверная масса событий. Молодой человек, словно губка, впитывает информацию, учится в школе, и всё думает, но когда же я стану взрослым. Потом он приобретает знания в высшем или специализированном учебном заведении, выходит во взрослую самостоятельную жизнь, и …как с горки: «Йуху-у-у!» Понеслись будни, мелькают месяцы, пролетают годы. А вот и пенсия. Незаметно как-то! Дальше медленно, как будто санки уже не с горки, а по инерции катятся. И неожиданно остановка. Приехали!!!

Таким образом, получается, что настоящие полжизни – это не календарные 35 (у кого больше, у кого меньше), а 22-25 (опять же у кого как). Само собой, по восприятию. Календарный возраст и возраст физический могут не совпадать. Сперва, лет 25, подъем, потом спуск, а это как раз, всё остальное. И пусть это всё остальное в три раза больше, но по восприятию получится одинаково. Поэтому и можно сказать, что половина жизни – это тот момент, когда начинается спуск, как с горы. Я, например, отучившись в школе, в техникуме, отслужив в армии, поступил в университет только в 22 года, окончив его в 27. То есть, моё «йуху-у-у» началось несколько позже, но ведь потом понеслось, как будто сел на санки, или встал на лыжи и…