Мне снятся небесные олени

— Какой из меня охотник? — через минуту заговорил он. — Задыхаюсь, воздуха не хватает. Легкого-то одного нету. Прострелили насквозь, а потом вырезали. Ладно, что русские все умеют, случись такая беда дома, давно закопали бы…

Черончин и Шилькичин считались в стойбище самыми знающими людьми. Где только они не бывали, даже в других странах; видели множество городов. Из рассказов Черончина мы уяснили, что город — это большая каменная фактория и людей там как в муравейнике, И главное — они никогда не работают, днями и ночами снуют по улицам, катаются на машинах и высматривают, где что плохо лежит.

Вез Черончин с фронта подарки домой — шелковое платье жене, игрушки ребятам и штык от винтовки — хотел похвастать перед сородичами необыкновенной сталью, но они у него вмиг исчезли. Только, говорит, поставил свой мешок, начал оглядывать огромный зал, ища окошечко, чтобы купить билет на пароход; хотя и с трудом, но все же нашел кассу, только собрался мешок взять, а его и нету! На глазах исчез!

Не дай бог нашему человеку одному оказаться в городе. Туда-то, на войну, рассказывал Черончин, их стадом провезли, где выходить, куда заходить, все говорили, а вот когда возвращался обратно, тут уж одному пришлось ехать. Страху натерпелся на всю жизнь. В поезде так спать не давали. Чуть только задремлешь, сразу несколько рук ощупывать начинают. Деньги ищут!.. Как там живут люди, так и не разобрал. Придешь в контору, смотришь — сидит человек за столом, ничего не делает, однако большие деньги за это сидение получает…

— Наверное, за грамоту платят, — предполагали люди.

— Может, и за грамоту, — соглашался Черончин. — Только я так и не понял, откуда еда-то у них берется… Ну, положим, мы выучим своих ребят все станут такими начальниками, как Кирэктэ, а кто будет пастушить и добывать пушнину? Желудок-то каждый день есть-пить просит, бумагой его не накормишь?

— Ты что, умнее русских, что ли?

— Нет, не умнее, конечно, а сообразить тут никак не могу. Вижу, что грамотным легче, а откуда должна еда браться — не знаю.

— Нашел о чем думать! Пусть начальники мозгами шевелят, ты расскажи нам еще о городе. Там-то, небось, не дураки живут.

— Да, там умные люди живут… Пройдошистые, мы так не умеем… Ладно, что дом военкомата я запомнил. Без затесов нашел и говорю начальнику: «Мешок мой ушел!»

— Как ушел? Он что, с ногами? — хохочет майор. Веселый человек попался. — Смотри, говорит, как бы твоя голова не ушла. Здесь, брат, не тайга, ухо востро держать надо, обидно будет, если после войны с тобой что-нибудь приключится. — Открыл дверь и кому-то закричал: — Брюханов! Где Брюханов? Позвать сюда!

Через некоторое время зашел мужчина и сразу бросился обниматься:

— Друг, однако мы земляки! Ты с какой фактории будешь?

— Из Суринды, — говорю.

— Так, пехота! А я в Бур еду!..

Рассказал я ему про мешок, он опять меня хлопнул по плечу, плюй, говорит, на эту ерунду, не огорчайся, живы-здоровы остались, а этого добра наживем!.. Вот с ним и добирались мы дальше. Хороший человек Кеша Брюханов…

— Может, и наши мужья так сгинули, — вздыхали женщины, послушав рассказы Черончина.

…Выпив кружку чая, председатель сам дотянулся, до чайника, налил еще.

— Эки, я пришел вот о чем тебя… попросить. Помоги, если можешь, изгородь сделать. Пастухи вот-вот должны подогнать оленей к Бугоркану. — Черончин махнул рукой за реку. — А у нас еще не готово. Места-то там раньше ягельные бывали.

— Там всегда ягель добрый был, — подтвердила бабушка.

— Вот-вот. Подгонят оленей, а у нас изгородь не готова. Грузовых приведут, на три сотни санок.

Бабушка помолчала, навешивая над костром котел с тушками белок. Спросила:

— На мясо-то оставите?

— Не знаю, что и делать. Стыдно людям в глаза смотреть, — пожаловался Черончин. — Хоть бы груз-то привезти, и то легче будет. Волки оленей разгоняют. Не знаю, как и быть…

— Помощница-то из меня плохая, — вздохнула бабушка. — Схожу, конечно, помашу топором, сколько смогу. Силы-то у меня уж не те…

— И то хорошо, — улыбнулся председатель и встал. — Побегу на факторию, посмотрю, не померзли ли там коровы… Харги выдумал этих коров! — с досадой выругался он. — Орут, бедные! Вчера опять их не подоили. Разве можно надеяться на Пэргичок? Если б не Бали, показал бы я ей!

— Когда это Пэргичок дояркой была? Зачем ставил ее к коровам? — упрекнула бабушка. — Она, поди, не знает, с какого боку к ним подходить.

— А где я возьму русскую-то? Просил Наташу, так не соглашается… Ободрать надо этих коров, говорят, мясо у них съедобное!

— В темный дом захотел?

Черончин не ответил, вышел.

Беда с этими коровами. Привезли их на факторию летом, сразу после Победы. По-всякому везли: где на плотах плавили, где они сами, как олени, по берегу шли, но, с горем пополам, доставили все же. Четырех коров и быка. Прибавилось на фактории работы — траву им надо щипать, ухаживать за ними, доить. Ладно, что Тириков косить умеет, а то в первую зиму пропали бы. А ребятишкам забава — придумали новую загадку: «Спереди рога, сзади хвост, а посредине сено. Что это такое?..»