Мне снился сон…

…Энтони поднялся лифтом на этаж, где полностью располагался отдел статистических исследований и аналитики. Это был, неоспоримо, мозг научного центра. Данные из всех других отделов, из разных ведомств МИ-6, из множеств лабораторий стекались сюда. Рабочее место капитана Энкореджа было здесь. Так можно было сказать: большую часть своего времени он и правда проводил в кабинете. Обработка потока поступавших сведений, вычленение главного, классификация второстепенных, на первый взгляд, данных, которые – и такое бывало, – однажды станут очень важными. Анализ… Для того, чтобы из невероятного разнообразия «цветных стёклышек» составить «мозаику» – завершённую картину происходящего, сделать верный вывод и спрогнозировать события, нужен особый ум и глубокие знания. Тем и другим обладал Энтони Энкоредж. Особый, философско-логический склад его ума заметил много лет назад его отец, а знания недаром он получал в лучших учебных и военных заведениях Англии.

Энтони зашёл в свой кабинет. Это была небольшая комната: стол письменный, стол компьютерный, встроенные сейфовые полки для хранения информации в электронных носителях и в более традиционных папках с распечатками. Отделяла его от ряда таких же кабинетов не глухая перегородка, а стеклянная стенка. Очень удобно. У них с коллегами выработалась целая система условных жестов: «Привет», «Пойдём покурим», «Перекусим», «Подойди, у меня для тебя новость», «Что, перепил вчера? Дать таблетку?», «Начальник зол», «Начальник в хорошем настроении» и тому подобное.

Однако не такая уж сидячая служба была у капитана. Приходилось и ездить, иногда в отдалённые места: лично проверить кое-какие данные, разобраться на месте в некоторых аспектах… Два месяца назад, например, он летал в Дакар.

Энтони откинулся на спинку кресла-вертушки, щёлкнул «мышью». Компьютер, который он не отключал, уходя на обед, сразу выдал ему искомое. Экстремисская организация «Компрачикосы», позиционирующая себя как левая, революционная. Но какая там идеология: теракты, наркотики, налёты на банковский транспорт – обычные корыстные мерзавцы. Возникли «Компрачикосы» недавно – выросли, как гриб-поганка, на развалинах разгромленной международной банды «Моритури». «Идущие на смерть» – тоже всего лишь поза. Хольгер в «Моритури» был рядовым членом, в «Компрачикосах» стал одним из главарей.

Между прочим – Энтони покрутил колёсико, найдя нужный абзац в мелькавшем на экране тексте, – «Компрачикосы» подозревались в причастности к исчезновению над Атлантикой одного из самолётов полтора года назад. Были кое-какие улики, но точных доказательств – нет.

Угон самолёта… Энтони глубоко вздохнул и, словно наказывая себя, резко закрыл сайт. Хватит! Сердечное томление, мечты, фантазии – это приятно. Но не бесконечно же! И не для взрослого, тридцатидвухлетнего человека, реалиста и прагматика, занимающегося серьёзными вещами…

«Брэтта» был клубом аристократическим. Не часто, но Энтони бывал здесь. И любил бывать. По работе, просто по жизни он общался с людьми разных сословий, но аристократия – это всё же был его круг. Когда твоя семья соединена несколькими поколениями дружбой, родством с такими же титулованными семьями, когда с детства играешь с такими, как и ты, маленькими лордами и леди, учишься с ними, пересекаешься в различных компаниях, – это всё становится настолько твоим… Энтони не испытывал угрызений совести по поводу своего происхождения. С чего бы? Среди высших аристократов столько замечательных деятелей, сделавших так много для страны! И молодёжь – она тоже разная. Многие, как и он сам, занимаются серьёзными делами.

Мокрый снег перешёл в мелкий промозглый дождь. Асфальт отражал свет фонарей, блики реклам. На стоянке перед клубом было много автомобилей, но от двери уже бежал служащий.

– Не беспокойтесь, сэр, место вашей машине зарезервировано.

Энтони отдал ему ключи, поспешил вовнутрь. Давно знакомый швейцар взял его пальто:

– Добро пожаловать, виконт Энкоредж.

Двухэтажный особняк в викторианском стиле очень подходил для клубного помещения. Были здесь уютный читальный зал, совмещённый с курительной комнатой, кабинет с шахматными досками, комната с ломберными столиками, чайная, кофейня, небольшой компьютерный офис – уступка времени. На первом этаже – гостиная с буфетной стойкой и выход из неё в ресторанный зал. Небольшой, но здесь и не устраивали званые ужины. А для свойских вечеринок – в самый раз. Вечеринки собирались периодически. По разным поводам. Вот Руперт Ванбург, например, отмечал своё возвращение в родные пенаты: два года он обитал в Америке.

В гостиной и ресторане было много знакомых, да почти все. Четверо или пятеро итонцев, славных ребят, с которыми Энтони поздоровался издали кивком. Двоих парней он знал по академии «Сендхерст»: на год и на два старше его самого, один из роты «Ватерлоо», другой – из «Инкерман». С ними он с удовольствием обменялся рукопожатиями. Кого-то знал близко по давним семейным связям, кого-то просто по именам, без тесного общения. А вот и хозяин вечеринки, старина Руперт!