Мне снился сон…

…Виктория то рыдала отчаянно, взахлёб, то, сжав зубы, бралась за вёсла и упорно гребла в серые холодные волны. Всё равно куда, какая разница. То снова плакала – тихонько, скуля как щенок, закутавшись в два одеяла. Третьим она накрыла Силву. Понимала, конечно, что он мёртв, но не могла выбросить его за борт, в воду. Так жалко было этого доброго человека! А ещё боялась остаться совсем одной в лодке. С ним она разговаривала, уже почти в полубреду, и всё повторяла его слова: «Нас скоро найдут русские…»

Так закончился день, настало ещё одно утро. Она, правда, этого не заметила, не только потому, что тьма не сменяла свет. Просто от неё уходила жизнь. Тело ничто не согревало, руки и ноги окоченели, холод, казалось, останавливал сердце. Глаза закрывались сами, и она этому не противилась… Сквозь такой полусон-полубред она как будто услышала громкие звуки, взрывы, но сознание не отреагировало сразу. Сколько потом прошло времени, Виктория не знает, только вдруг словно кто-то произнёс громко – но не вслух, а у неё в уме, – «Что-то произошло! Проснись, посмотри, это спасение!» И она открыла глаза, потянулась неощущаемой рукой к борту лодки, ухватилась, подтянулась… Там, в серых волнах, очень близко, плыл человек. Он направлялся к её лодке. Делая мощные гребки, поднял голову, увидел девушку, улыбнулся и помахал ей рукой. Так, словно они совершают круиз на яхте, он плавает рядом в тёплом море, развлекается. И такое это было чудо, что Виктория тоже улыбнулась в ответ, приподняла руку…

– Его звали Энтони, – сказала бабушка, поворачивая к внуку лицо с сияющими глазами.

– Вот как? Значит, ты назвала меня в его честь?

– Да. Только по-русски имя звучит немного иначе: «Антон»…

Голос леди Виктории дрогнул. Энтони быстро отвёл взгляд, испытывая смущение, словно подсмотрел чужую тайну. «Бог мой, она ведь до сих пор любит этого Антона!» Теперь он и сам может это понять. И не суждено ли ему вот так же, всю жизнь, любить недостижимого человека…

– Он подплыл… – леди Виктория вновь была уже там, в далёком сорок втором году, в холодном северном море. – Лёг грудью на борт лодки и спросил: «Не позволите ли, мисс, зайти в ваши апартаменты?»

Этот человек говорил по-английски, и Виктория сначала подумала, что это тоже её соотечественник с потопленного корабля. Но тот добавил:

– Мы ведь союзники и товарищи по несчастью. Вы – с английского корабля… или с американского? А я – с советского.

Он ловко взобрался в лодку, почти не покачнув её, быстро глянул на мёртвого моряка, всё понял.

– Мы скоро похороним его, – сказал девушке. – На острове.

До этого момента сознание Виктории всё ещё оставалось туманным. Она смотрела молча, и веря и не веря: может, она бредит, грезит?.. Но тут вдруг резко пришла в себя:

– На каком острове?

– Через полчасика увидите, вон в той стороне. – Он указал туда, куда уже уверенно грёб, направляя лодку. – Это ведь район архипелага Новая Земля. До большого острова далеко, но вокруг много маленьких. К одному мы скоро причалим.

Она смотрела на этого необыкновенного человека, понимая, что он – её спаситель. Позже, анализируя своё тогдашнее состояние, она учла всё: пережитые ужас, страх, отчаяние, смирение с мыслью о гибели, физическое ощущение уходящей жизни… Да, её разум к тому моменту был не совсем нормальным, и пришедший на помощь случайный человек мог показаться идеалом, чуть ли не богом! Но в главном она не ошиблась: он был частью её самой, её продолжением, её половинкой. Его взгляд, обращённый к ней, наполнял тело теплом и жизнью. Его голос входил в сознание и растворялся там, словно это были её собственные слова и мысли. Улыбка мгновенно вызывала ответную улыбку… Да, он был чужой, незнакомый, невесть откуда взявшийся, но… самый родной.

Скоро они причалили к каменистому острову. Там у них оказалось достаточно времени, чтобы всё узнать друг о друге.

– Я и сейчас вижу этот остров, мой мальчик. После войны я покупала книги и фотоальбомы о северных островах, об архипелаге Новая Земля. Там были изображены пейзажи очень похожие. Но я и без того никогда не забывала…