Мне суждено любить

— Нет, не говорили. — Элис взглянула на него, в ее глазах полыхнул скрытый огонь. — Один человек не может делать работу за двоих. Почему вы не предупредили меня?

— И что бы это изменило, если бы я оговорил все детали заранее? Кто-нибудь из ваших так называемых друзей остался и помог бы вам? Очень сомневаюсь.

— Может быть… — Она неопределенно пожала плечами.

— Нет, Элис, и вы это знаете не хуже меня. Артур и Мэгги богаты и избалованы, я знаю этот тип людей. Они не в состоянии думать ни о чем; кроме себя. Что касается Клайда, он не скрывал своего желания поскорее удрать отсюда. Странное поведение для парня, который делил с вами постель.

— Я не испытываю ни малейшего желания говорить о Клайде.

— Но это не секрет, что вы останавливались в одном коттедже. Ведь он ваш близкий дружок, конечно же?

Элис вздернула подбородок, глаза сверкнули нефритовым блеском.

— Моя личная жизнь ни в коей мере вас не касается и не имеет никакого отношения к делу.

— Вы абсолютно правы, дорогая. Но, кто знает, возможно, когда-нибудь это коснется меня самым непосредственным образом, — негромко сказал Берт, и на какое-то мгновение воцарилась тишина. Затем он снова продолжил своим обычным энергичным тоном: — А пока моя единственная забота — проследить, чтобы работа была сделана должным образом.

2

Мясо было уже на огне. Его аппетитный запах витал в воздухе. В ожидании еды туристы подкреплялись подогретым хлебом и приготовленными Элис салатами. Стоя вокруг огня, они оживленно обменивались впечатлениями, накопившимися за прошедший день.

Утренний инцидент был замечен, но никто не вдавался в подробности, поскольку большинство туристов отсутствовало, когда раненого Саймона принесли в лагерь. Казалось, никому не известно, что Элис и ее друзья были непосредственными участниками происшедшего.

Когда последние тарелки были отодвинуты, Берт подбросил в огонь новое полено и взял гитару. Какое-то время он пел один, затем пригласил остальных подпевать ему. Одна песня сменяла другую…

Элис прошла на кухню и поставила тарелки в большую металлическую мойку. Звуки, доносившиеся от лагерного костра, постепенно стихали, люди начали разбредаться по коттеджам. И пока Элис продолжала трудиться, ее уважение к стойкости и запасу жизненных сил Зары возрастали с каждой минутой.

Она резко выпрямилась, заметив Берта, прислонившегося к стене у двери.

— И долго вы будете наблюдать за мной? — спросила она.

— Просто хочу посмотреть, как вы справляетесь.

— Я делаю все, что просили.

— Я бы сказал, пытаетесь делать.

— Пытаюсь! — взорвалась она. — Я выполнила каждое ваше задание, будь оно проклято! Я работаю за двоих, а у вас даже доброго слова не нашлось.

Глаза Берта блеснули. Чувственные губы насмешливо дрогнули. Элл смотрела, как он оторвался от стены и направился к ней.

— Я бы отметил, что вы стараетесь. Немного навыка, и сможете работать не хуже Зары.

— А вы можете выиграть приз за высокомерие, Берт Бакстер. — Он не ответил. Казалось, ее реплика просто позабавила его. Они стояли в трех шагах друг от друга. Элис непроизвольно отступила, инстинктивно сознавая, что ей лучше держаться подальше от этого мужчины. — Кроме того, — добавила Элис, — не забывайте, что мы не на равных. Я секретарша и, между прочим, хорошая, хотя, возможно, вы так не думаете.

— Почему же? Охотно верю, — вежливо сказал он.

Закусив губу, Элл сожалела, что последнее слово осталось не за ней, хотя и сознавала, что их разговор выглядел по-детски глупым. Подняв голову, она встретила его взгляд.

— Как бы то ни было, я здесь все закончила. Если вы пришли проверить, сделайте это без меня.

— Вы сами-то ужинали?

Вопрос застал Элис врасплох.

— Нет… — призналась девушка. — Я об этом не подумала. Если бы я была гостем…

— Вы должны поесть, — заметил он. — Конечно, в отличие от гостей вы можете перекусить, только когда они уже будут сыты.

— Я запомню, — сказала она без всякого выражения и пошла за ним.

Они были уже в дверях, когда Берт коснулся ее запястья.

— Отбивную? Стейк? — Его пальцы словно огнем обожгли ее нежную кожу, заставляя Элис смутиться.

— Ничего не хочу. — И, мгновение спустя, она добавила: — Спасибо.

Брови Берта удивленно приподнялись.

— Обиделись? — усмехнулся он. — Вы очень уж ранимы.

— Ранима? — Как люди любят навешивать ярлыки, грустно подумала она. В раздражении Клайд приписывал ей высокомерие, задиристость, холодность, даже фригидность. Фригидность… Этот прилипший к ней ярлык беспокоил больше всего. Хотя, конечно, она не стала доказывать Клайду обратное. «Ты не прав, — сказала она ему. — Моя холодность означает только то, что случайные связи не для меня. Когда придет время любви, я буду такой же чувственной, как и любая другая женщина». В душе, однако, поселилось сомнение. А что если Клайд прав? — Вот как? Не думаю.

Берт все еще держал ее запястье. Беспокойство от его прикосновения не уменьшалось. Девушка осторожно высвободила руку.

— Просто я не голодна.

Он засмеялся.

— Вы обманываете меня.

— Нет, — резко бросила Элис и вышла из кухни.

Берт не удерживал ее.