Мне так хорошо здесь без тебя

И мы пошли без нее: я, Камилла, Ален, Инес и их здоровенный пес Балфус. Моцион по тропинке, петляющей вокруг скал, привел меня в приподнятое настроение. Я держал дочку за руку, чувствовал тепло ее пальцев даже сквозь надетые на ней хлопковые перчатки и слушал ее восторженное лопотание про морских коньков и воздушных змеев. Впереди нас шли бабушка с дедушкой – уверенно шагали по песчаной тропе, вдоль и поперек исхоженной ими много сотен, а то и тысяч раз. Ален иногда наклонялся, чтобы снять с брючины репейник или потрепать собаку по загривку. А перед нами было море – огромное, разноцветное. Его красота не могла наскучить. Был прилив, волны накатывали на берег слаженным пенистым каскадом. Я посадил Камиллу себе на плечи, чтобы она смогла рассмотреть каменный маяк на мысе Фреэль.

Наш обычный маршрут представлял собой две мили бодрых подъемов и спусков от прибрежных скал до леса на окраине городка Сен-Бриак, но мы прошли только половину. Решили, что сейчас будет лучше вернуться, выпить по коктейлю, а с утра устроить полноценную прогулку уже с Анной.

Мы раздевались в прихожей, когда нам навстречу вылетела Анна – вернее, отдаленно напоминающая ее химера с всклокоченными волосами, красными глазами и поджатыми губами.

– Господи! – воскликнул я, снимая с Камиллы куртку. – Что случилось?

Анна быстро опустилась на колено перед Камиллой, положила руки ей на плечи.

– Как погуляла, зайка? Хорошо? Беги в комнату, я разложила твои вещи.

Потом она встала, схватила меня за руку и прошипела в ухо:

– А с тобой я сейчас поговорю.

Она чуть ослабила хватку и обернулась к матери:

– Мам, присмотришь пока за Камиллой? У меня тут небольшая проблема по работе.

И она стала подниматься по лестнице.

Я посмотрел на ее родителей и пожал плечами:

– Ей определенно нужен отпуск, совсем ее там замучили.

Ален медленно кивнул:

– Похоже на то.

И я пошел за Анной, прикидывая, что такого могло стрястись у нее в офисе, почему там никто не может решить вопрос без нее, и сколько сейчас займет дорога до Парижа.

Но когда Анна открыла передо мной дверь нашей комнаты, я обмер. На постели валялась почта, которую отдал мне в галерее Жюльен. Журналы, контракты, открытки. И нежно-желтые конверты. Я совсем забыл о письмах Лизы. Я оставил их у себя в сумке.

– Это что такое? – спросила Анна, хватая с одеяла несколько желтых прямоугольничков. – Ты клялся, что все кончено! Ты мне обещал! – Она в слезах опустилась на кровать. – Как ты мог?! Она, оказывается, в Лондоне! И ты все это время… Господи, какая я дура! Лично доставить картину, как же! Ты просто чудовище!

Я смотрел на вещественные доказательства своего преступления, рассыпанные вперемешку с ее рабочими документами. Анна просто раскладывала вещи, создавала уют, готовилась провести отпуск с семьей. Она разобрала за меня мою сумку, как делала всегда – а я… я все испортил.

– Анна, – промямлил я, стоя как дурак. – Все не так, как ты думаешь. Я ни разу ей не ответил.

– Хватит врать! – Она швырнула в меня письмо, потом другое, потом одним махом скинула все на пол. – Хватит! Я их прочла! Все до последнего! Ты ее любил! А я-то думала… я думала, это… Не знаю, я думала, ты просто оступился. А ты… – Она сглотнула. – Все говорят, семь лет, всякое бывает… Надо подождать, пройдет…

Она разрыдалась. А у меня окаменел каждый мускул, так что даже вздохнуть было невозможно.

– А ты продолжал. – Она не поднимала на меня глаз. – Все это время.

Я лишился дара речи. Не мог ни умолять о прощении, ни отрицать. Я просто стоял, придавленный тяжестью ее боли.

– Ты должен уйти. Тебе надо… – Она утерла глаза и жутко, душераздирающе рассмеялась. – Господи, мы только приехали…

– Анна…

– Что «Анна»? Что ты мне можешь сказать, Ричард? За тебя уже все сказано! – Она пнула письма под ногами. – «Ты слишком любил меня». «Ты так страдал, когда я тебя оставила». А она тебя хорошо знала!

– Это не так. – Я вцепился в кованое изножье кровати, чтобы унять дрожь в руках. – Она не… Я не…

Слова не шли.

– Теперь я все поняла. Я-то думала, ты ее просто трахаешь. Но нет! Ты ее… У вас… – Она прикусила губу, по щеке покатилась слеза. – Ты собирался нас бросить.

– Нет, – прошептал я.

– Врешь! – Она закрыла лицо руками. – Ты до сих пор поддерживаешь с ней отношения.

– Нет! Я клянусь!

Анна вскочила и ударила меня в грудь, потом еще раз, а потом замолотила по мне кулаками, тесня назад.

– Прекрати! – кричала она. – Прекрати! Я не верю ни одному твоему слову, я тебе больше не доверяю, видеть тебя больше не хочу!

У меня навернулись слезы, я перехватил ее кулак.

– Я ни разу не написал ей в ответ!

– Уезжай в свой Лондон! Вали! Я не знаю, как мы все это объясним, просто вообще не представляю, только ноги твоей здесь не будет! Уезжай и больше не возвращайся!

Я отвел от себя ее кулак и крикнул:

– Я ей не писал! И не просил ее писать мне! И в Лондон я еду не к ней!

– Врешь! – Она ударила меня свободной рукой. – Я тебе больше не верю!

В дверь вдруг постучали.

– Все в порядке? – робко спросила Инес.

Лицо Анны моментально превратилось в маску.

– Все хорошо, мам, я говорю по телефону. Погуляешь с Камиллой?