Мне тебя надо

Я даже не вполне осознавал, с кем я и где я. Просто чувствовал рядом с собой свежее теплое тело. Щекотный и влажный летний ветер, вливавшийся в комнату через открытое окно. Ощущал, как я погружаюсь в чистоту и тепло. Я так ушел в себя, что не мог даже вспомнить, как ее зовут, откуда она. Я забылся. Это, собственно, мне больше всего нравится в сексе — он помогает забыться. Перестать осознавать себя. На какой-то миг я словно исчез вообще. Ничего не осталось. Все исчезло. Несколько секунд я чувствовал просветление и мне даже казалось, что оно будет продолжаться вечно. Потом я начал понемногу возвращаться и в тот короткий зазор времени, когда я был уже не там, но еще и не здесь, я испытал острый приступ благодарности к миру за то, что в нем есть я и есть женщина.

Я лежал на спине. Глаза закрыты. Прислушивался к собственному солнечному сплетению. Оно отзывалось замираниями на порывы ветра, которые ночь вдыхала в комнату. Как будто я был берегом, а ночь — морем. И ночь страстно и цепко накатывала волнами. На секунду замирала и нежно, почти неощутимо откатывала назад. Танцевала на мне. Мне почему-то захотелось увидеть, как колышется тюль, движимый ночным воздухом. Я открыл глаза. В комнату падал фиолетово-синий свет. Как в кино.

Я повернул голову и наконец увидел Тамару. Вспомнил про нее. Она лежала с закрытыми глазами, запрокинув руки за голову, и тихонько плакала. Слезы медленно-медленно выкатывались из уголков ее глаз и еще медленнее стекали по вискам. Она улыбалась. Меня это тронуло.

Помню, в первый раз я был в панике, когда Танька вот так вот плакала после секса. Я испугался, что что-то было не так. Я не мог поверить, когда она говорила, что это от счастья. Подозревал, что она врет, чтобы меня успокоить. Но она не врала. Вскоре я убедился: она действительно плакала, когда кончала. Потом я даже хотел этих слез больше, чем, собственно, секса. Когда она перестала плакать, я насторожился. Но не придал этому должного значения. Я не почувствовал, что это начало конца…

Я не спрашивал Тамару, почему она плачет. Я смотрел на ее слезы и чувствовал себя более счастливым, чем даже пять минут назад, когда не мог вспомнить ни своего, ни ее имени. Катарсис. Что-то вроде причащения. Мне даже было странно, что еще вчера я так бесился из-за Олеси и ее игр в «люблю — не люблю». Она казалась мне придуманной, вымороченной. Играющей позеркой. Против этих настоящих слез все остальное было иллюзией.

В Краснодар нам предстояло вылетать вместе с Васей. У него там начинался проект с винзаводом, мне же надо было завершать работу над банковской системой.

Перед отъездом Тамара попросила: «Можно, я поживу у тебя? Если хочешь, я даже могу заплатить. Все равно квартира стоит пустая. У меня траблы с мамой. Хочу немного пожить без нее». Под впечатлением от ее ночных слез я оставил ей ключи. К тому же я убедился, что она вполне приличная девчонка. Даже, пожалуй, состоятельная. Зарабатывает почти как я. Оказалось, что она работает в рекламе — рисует в компьютере всякие спецэффекты для видеороликов. Она даже показала мне некоторые из своих работ. Это действительно было сделано на международном уровне. Так что я мог не опасаться, что она устроит у меня дома китайское общежитие или что похуже.

С краснодарской Катей все складывалось на удивление легко. Она поразительно быстро менялась. В последнее время она уже не выцыганивала у меня побрякушек. Откуда-то у нее проснулся вкус к настоящему искусству. Она выбирала в интернет-магазинах действительно стоящие фотографические и художественные альбомы, книги по искусству, киноклассику лучших режиссеров, правильную музыку. Естественно, я все это оплачивал и заказывал для нее. Мне нравится поощрять людей в их стремлении стать лучше. Мне было приятно видеть, что всего за пару месяцев я на 180 градусов развернул интересы этого человечка. У меня к ней появились немного отеческие чувства. Она оказалась восприимчива и к идеям. Я изложил ей свою теорию, и она горячо меня поддержала. Даже ввернула пару поддерживающих цитат из классики. Надо же, а ведь поначалу этот экземпляр казался мне практически безнадежным. Так что встречу с ней я предвкушал с интересом. Мне казалось, что она должна была за это время измениться и внешне.