Мне тебя заказали

— Здравствуйте, Алексей Николаевич, — улыбался Кондратьеву невзрачный человечек неопределённого возраста в помятом, засыпанном перхотью сером костюмчике и старомодных войлочных ботинках. — Я из Западносибирского торгового треста. Моя фамилия Пирогов. Илья Николаевич Пирогов. Слышали, наверное, обо мне от Бориса Викторовича? Мы с ним большие друзья и партнёры по пульке. Приехал за получением новой партии продуктов. Знаете, Алексей Николаевич, у нас в Западной Сибири ваши продукты идут просто нарасхват. Сами понимаете, что такое баночная ветчина и тушёнка для нефтяников. Какая для нас удача, что мы на вас вышли, вернее, вы на нас, — поправился он.

— Здравствуйте, — улыбнулся и Кондратьев. Дмитриев и впрямь говорил ему в приватной беседе, в которой принимал участие и Лычкин, о своём приятеле и сослуживце Пирогове. Они спорили с Михаилом о тонкостях преферанса, а Алексей слушал, ровным счётом ничего не понимая. — Вы очень точны. Сказали, приедете двенадцатого февраля, и как штык…

— Да в нашем деле, Алексей Николаевич, неточность — главный враг. Понимаете, в прежние времена никто не выполнял обязательств друг перед другом, потому что все было общее, то есть ничьё. Теперь же появились хозяева. И люди, работая на себя, на своё благосостояние, тем самым приносят большую пользу другим. Вот, например, мы с вами кормим, и неплохо кормим, людей, находящихся на боевом посту, работающих в экстремальных условиях. Как же можно подводить их и наносить материальный ущерб себе? Это все равно, извините, что плевать против ветра…

— А почему не приехал Борис Викторович? — поинтересовался Кондратьев.

— Борис Викторович перед самым вылетом немного приболел. Разве он вам не говорил тогда, в декабре, что у него нелады с печенью? Да вы сами могли бы обратить внимание, какие у него жёлтые глаза… Я очень беспокоюсь за его здоровье, ему бы на курорт, а он все работает, работает… — Пирогов обеими пятернями взлохматил свои торчащие в разные стороны жиденькие волосики, а затем подавил себе ладонями виски. — Я и сам-то неважнецки себя чувствую, виски вот что-то ломит, видимо, к перемене погоды, — добавил он. — Февраль — очень опасное время для не совсем здоровых людей…

— Да, да, что-то припоминаю, — сказал Кондратьев. — Точно, жаловался он на печень…

— А разве вам не звонил Добродеев? Не предупредил, что мы прибудем в назначенный день и вместо Дмитриева приеду я, Пирогов?

— Нет, не звонил. Да ладно, давайте документы и приступим к делу.

Пирогов вытащил из кейса доверенность на имя Пирогова Ильи Николаевича и копию платёжки, заверенной Сибнефтебанком. Кондратьев стал внимательно изучать документы.

— Сто двадцать пять тысяч перевели, — не верил своим глазам Кондратьев, читая копию платёжки.

— Как договаривались, так и перевели, — гордо заявил Пирогов. — У нас серьёзная компания, крупными делами ворочаем, по-сибирски, с размахом…

— Тогда поехали на склад, — весело произнёс Кондратьев. — Транспорта-то хватит все вывезти? Много будет товара…

— Обижаете, господин директор, — улыбался Пирогов. — У нас все предусмотрено и рассчитано до мелочей…

…Через два часа фуры с продуктами покинули территорию склада. В первой машине сидел рядом с хмурым водителем радостный Пирогов в нахлобученной на глаза норковой ушанке и махал рукой стоявшему около склада Кондратьеву.

— Спасибо вам, Алексей Николаевич! — крикнул он. — Удачи вам в вашем благородном труде на благо Отечества!

— Вам спасибо! — отвечал Кондратьев. — Приезжайте ещё!

— Непременно, непременно приедем! — ещё радостнее улыбался Пирогов.

И только когда машина отъехала на некоторое расстояние, он расхохотался. Его просто распирало от хохота.

Мрачный водила, который ровным счётом ничего не понимал, глядел на него с изумлением.

— Припадок у меня, — объяснил лже-Пирогов. — Понимаешь ты, водила, припадок смеха. Болезнь такая есть, не помню только, как по-научному. А ты знай на газ жми да баранку крути… — Он скинул с себя фуражку и яростно взлохматил волосы, сыпля перхотью и на своё серое драповое пальто, и на мрачного водителя.

Недалеко от Кольцевой дороги на Рязанском проспекте фуры ждал в условленном месте Лычкин. Лже-Пирогов уступил ему своё место в головной машине.

— Садись, банкуй! Удачи тебе. Наши ребята во всех машинах, так что не бойся. Наше дело правое! Будь здоров!

Пересел на поджидавший его «БМВ» и поехал к Живоглоту.

— Ну, ты и артист, Комар, — хвалил его Живоглот. — Как же этот козёл купился?.. И проверить не удосужился. Такими бабками крутит, а проверить не удосужился.

— Ходил по лезвию ножа, Живоглот, — гордо улыбался Комар. — Хоть Пирогов и работает в компании, но доверенности-то на получение товара ему никто не давал. Так что если бы меня раскололи, они бы меня там же на части разорвали… Жизнью рисковал…

— Так и получишь скоро свой гонорар за хорошо сыгранную роль.

— Артисты больше получают, но не рискуют ничем…

— Больше твоего не получают… Десять штук зелёных получишь, Комарище, за один бенефис.

— Я имею в виду западных актёров, — продолжал возражать Комар. — А мой гонорар считаю незаслуженно малым…