Мне тебя заказали

— К нему самому. К Григорию, вору в законе, настоящему, не дутому… А Чёрный джентльмену не звонит, враги они лютые с давних пор, но друг друга опасаются. Паритет у них, как говорится по-научному. А звонит Чёрный напрямик через голову джентльмена фуку Гнедому. И даёт ему распоряжение от тебя отстать. А отстать тот уже не может, потому что джентльмен брови свои нахмурил. Не привык, чтобы не по его было… Вот Гнедой и крутится, как угорь на сковородке, юлит перед обоими, которых боится как огня… Один покровитель, другой враг, но оба страшны в своём гневе… Так-то вот в наше время бизнесом заниматься, капитан. Сотрут в порошок, и могилы твоей не найдут, если высоким людям дорожку перебежишь, даже ненароком…

— Да… — покачал головой Алексей. — Ну и в поганое же время довелось нам жить на этом свете…

— Да ладно, — досадливо отмахнулся от его слов Меченый. — Базаришь, как тётка в очереди за колбасой… Всегда у нас поганое время было, и всегда большие люди всеми делами заправляли, а таких, как мы, давили, будто мелочь под ногами. Только раньше это одни люди были, а теперь другие, если раньше главным была только власть, паскудством и предательством заслуженная, то теперь это прежде всего бабки, крутые бабки, дающие ту же власть. А власть даёт ещё большие бабки и ещё большую власть. Так вот и крутится этот мир, капитан. А нам что главное — чтобы перед смертью можно было бы самому себе в глаза поглядеть. И пока… вроде бы за пятьдесят восемь годиков, что землю топчу… Впрочем, не кажи гоп, до смерти ещё, может быть, далеко… Что будет, то и будет…

— А я вот, — призадумался над его словами Алексей, — могу я в глаза самому себе посмотреть или нет?

Снова почему-то он вспомнил печальные глаза Инны, глядящие на него, сидящего под конвоем в клетке и слушающего приговор судьи Грибанова, и себя, в ярости рвущего в клочки её письмо на глазах у адвоката Сидельникова.

— Это уж тебе судить, капитан, — усмехнулся Меченый и закурил «беломорину»…

Глава 5

Март 1999 г.

— Ну, прощай, капитан, — обнял Алексея Кондратьева Меченый. — Удачи тебе. Верю, что теперь у тебя будет все по уму, что таких делов, как тогда, ты больше не навертишь… Ты теперь чувак мудрёный, через семерик лет зоны прошедший. А мне ещё полтора года чалиться, — вздохнул он. — Привык я к тебе, скучно без тебя тут будет… Выживу ли, не знаю, здоровьишко, сам знаешь, пошаливает… И сердце, и печень, и ещё хрен знает что там в моем отбитом нутре есть… Ладно, чему быть, того не миновать… Адрес Барона я тебе дал, езжай к нему, он поможет… И к сыну моему наведайся в Нижний, узнай, как он там. Как-никак, без матери он теперь и семейный… Если в чем нуждается, опять же обратись к Барону, тут он и вовсе не откажет.

Алексей обнял Меченого и пошёл оформлять в тюремную контору документы на освобождение.

Настроение было какое-то странное, никакой радости от своего освобождения он не ощущал. Ехать было не к кому. Никого, кроме ставшей ему чужим человеком сестры Татьяны и её пятнадцатилетнего сына Сашки, у него не было. Год назад умерла мать, а несколько раньше — в конце девяносто седьмого — Меченый мрачно протянул ему газету.

«На Востряковском кладбище в Москве произошёл мощный взрыв. При взрыве погибло десять человек и ещё восемь было тяжело ранено. В этот день участники афганских событий пришли на кладбище помянуть своего друга Николая Сатарова, заместителя председателя Фонда афганцев-инвалидов, застреленного год назад в собственной машине. На Востряковском кладбище погибли председатель Фонда Олег Шелест, управляющий делами Сергей Фролов…» Далее Алексей читать не стал. Слезы застилали ему глаза. Сергей, Серёга, Сержик, весёлый, одноногий, неунывающий майор Фролов… Взорван на кладбище… О трагической гибели Сатарова Сергей написал ему в зону. С командиром десантного батальона Николаем Сатаровым Алексей был хорошо знаком, они вместе участвовали в боевых операциях. Эх, Сергей, Сергей, его единственный верный друг… Что будет с его Настей и Маринкой? Ей теперь около семи лет…

Последнее письмо от него пришло месяц назад. В нем он сообщал, что, по слухам, Инна собирается замуж за своего сослуживца. Получив письмо от Алексея, в котором утверждал, что Инна перед ним ни в чем не виновата и все происшедшее было хорошо спланированной провокацией, Сергей поехал к ней и устроил её на должность бухгалтера в новую, организованную Фондом фирму, которую возглавляет Олег Никифоров. Эта фирма, наученная горьким опытом «Гермеса», процветает, имеет офис на Арбате, её сотрудники прекрасно зарабатывают, и Инна недавно купила себе однокомнатную квартиру. И вот теперь собирается замуж… Сообщение это Алексей воспринял болезненно. В глубине души он лелеял мечту, что, когда вернётся, он снова сойдётся с Инной. Он верил ей и понимал, что её подставили, как и его, что все это дьявольская игра Михаила Лычкина. Он уже знал, что Лычкин стал преуспевающим человеком, управляющим казино. А устроиться на такое хлебное место можно только по протекции братвы. Все сходилось, Инна была чиста перед ним. А он перед ней нет…