Мне тебя запретили

— Это из-за девушки? — спрашивает севшим голосом.

Я ухмыляюсь. Ну конечно, она догадалась.

— Да, — честно отвечаю.

— Леша, — смотрит мне ровно в глаза. — Если ты влюбился в девушку — это не повод отказываться из-за нее от своего будущего. Тебе всего лишь 18 лет. Это не тот возраст, когда нужно бросать все ради любви.

— Я не бросаю все ради любви. Я всего лишь меняю вуз.

— Гарвард на данном этапе твоей жизни — всё для тебя.

— Я так не думаю, — снова громко вздыхаю. — Мама, мы с тобой никогда не поймем друг друга. Да я и не прошу меня понимать. Я просто озвучил тебе свое решение, и живи с ним, как хочешь. Я не поеду. Точка.

Мама беспомощно опускает веки. Вид у нее такой, будто кто-то умер.

— Леша, — делает глубокий вдох и открывает глаза, предпринимая еще одну попытку меня уговорить. — Но ведь твой отъезд не будет означать, что ты должен расстаться со своей девушкой. Вы можете продолжать отношения на расстоянии, ездить друг к другу…

— Мама, нет! — резко ее перебиваю. — Хватит уже! — я поднимаюсь со стула. — Я остаюсь дома и продолжаю работать в компании. И первое, что я хочу сделать — это уволить Селезнева. Он не отрабатывает свою зарплату.

Похоронное выражение маминого лица сменяется удивлением.

— А на каком основании ты увольняешь моего заместителя? — она делает акцент на слове «моего».

На том основании, что к его контракту привязан Катин контракт, а мне надо от нее избавиться.

— Его трудовой договор подходит к концу, и я против того, чтобы он был продлен. Более того, я настаиваю на досрочном прекращении контракта, поскольку он, во-первых, запорол проект для московской мэрии, и нас из-за этого таскают по судам, во-вторых, из-за косяков его департамента мы проиграли три последних тендера, и в-третьих, он несколько раз привлекал в качестве подрядчика фирму своего зятя, а это уже отмыв наших денег. Я не понимаю, как ты до сих пор его держишь, мама.

Родительница молча на меня смотрит, никак не комментируя. Сейчас по ее лицу не прочитать эмоций.

— Я скажу отделу кадров, чтобы его контракт прервали со следующего понедельника.

— Для этого нужна формальная причина.

— Отдел кадров найдет.

— И все-таки я сама решу, когда должен быть уволен мой заместитель, — отвечает железным тоном.

Это просто поразительно. Мать прекрасно знает, что Селезнев отмывает наши деньги, привлекая к стройкам шарашкину контору своего зятя, покупает стройматериалы по завышенным ценам. И она продолжает его держать!

— Съездий лучше в отпуск, мама, — разворачиваюсь к выходу. — Тебе бы не помешало отдохнуть и перезагрузиться.

Родительница от моей наглости теряет дар речи, а я спешу поскорее убраться из ее кабинета.

Глава 26. Тяжелый день

Не слушая мать, я все равно даю отделу кадров распоряжение расторгнуть контракт Селезнева. Даже если родительница займет принципиальную позицию и отменит мое решение, все равно Селезнев уже надолго не останется. Он далеко не дурак и быстро примется искать новую работу. Наверняка начнет вести переговоры с конкурентами, а это как раз то, чего мама боится больше всего: что кто-то из бывших сотрудников пойдет в конкурирующую организацию и разболтает наши секреты. А чем выше должность, тем больше человек знает.

Не проходит и трех часов, как мне с гневной тирадой звонит мама. Оказалось, что Селезнев у нас гордый, и раз компания в его услугах больше не нуждается, то он без проблем уйдет сам.

— Алексей! — мать так орет, что я резко отстраняю от уха телефонную трубку, иначе рискую оглохнуть. — Я что тебе сказала!? Я сама решу, кто должен быть моим заместителем, а кто нет! Где мне теперь искать замену!? И ты знаешь, куда он пойдет работать!? Он же все выложит «Вижн-Строю»!

— Мам, выпей валерьяночки, — спокойно парирую.

Родительница на секунду замолкает, а до меня через провода доносится ее бешенство. Почему-то это вызывает смех.

— Тебе смешно!? — орет.

— Прости, но да.

Пока мама тяжело дышит в трубку, на мобильный падает сообщение от Наташи.

«Я очень соскучилась»

У меня дыхание перехватывает, когда я читаю эти слова. Вчера мы договорились, что сегодня вечером погуляем в Москве и не вернемся в Золотой ручей, а останемся в городе.

— Леша, — мать цедит в трубку. — Я не отрицаю, что Селезнева нужно увольнять, но не сейчас. У меня нет замены, и он слишком много знает.

— И что теперь? — устало произношу. — У нас тут большинство много знает. Дать им теперь всем сесть на голову?

— Людей нужно устранять не так.

У мамы своя собственная тактика избавления от ненужных сотрудников. Сначала она ограничивает им доступ к информации и выжидает, когда устареют те сведения, которыми они владеют, потом подыскивает замену, и только после этого избавляется от людей.

— Так его никто и не увольнял. Я всего лишь попросил отдел кадров проверить, чем он занимается.

— После этого он сам пришел ко мне с заявлением!

— Ну, это его решение.

Родительница начинает дышать через рот, а это уже первый признак того, что ей не хорошо. Лет 7-8 назад у нее появилась аллергия на пыль, которая постепенно переросла в астму.

— Мам, ты в порядке? — мое веселье, как рукой снимает. — У тебя ингалятор с собой?