Мне тебя запретили

Снова падаю лбом на стол, чувствуя себя последней сволочью. Я правда не знал о ребенке. Она не рассказывала. Фотографий сына в квартире не замечал. Может, невнимательно смотрел.

Единственное, что мне о известно о Кате, — она приехала в Москву несколько лет назад из маленького города. Ну и зарплату ее знаю.

Тяжело вздохнув, снимаю трубку с рабочего телефона и звоню в бухгалтерию.

— Здравствуйте, Алексей Максимович, — отвечает главбух.

— Зинаида Степановна, добрый день. Пришлите мне банковские реквизиты Екатерины Федоровой, секретаря Селезнева.

— Да, сейчас.

Через 5 минут на рабочую почту приходит письмо с реквизитами Кати. Захожу в свой онлайн-банк и перевожу ей крупную сумму. Затем открываю мессенджер и печатаю сообщение.

«Я перевел тебе деньги в размере твоей полугодовой зарплаты»

Она читает, но ничего не отвечает. И слава Богу.

Наконец-то я покончил со всей грязной работой на сегодня. Гора с плеч. Но все равно не верится, что расквитался с проблемами. Только мамины обиды остались, но ничего, она смирится.

С расползающейся по лицу улыбкой я отрываю Наташино сообщение.

«Я очень соскучилась»

Перечитываю несколько раз, чувствуя, как неимоверное счастье вытесняет все негативные эмоции.

«И я тоже очень соскучился по тебе. Ты уже в Москве? Я освободился. Сейчас к тебе приеду»

Глава 27. Мой

НАТАША

Я выбегаю из подъезда, когда Лешина BMW уже стоит во дворе.

— Привет, — залезаю в салон на переднее сиденье.

Первое, что бросается в глаза: он устал. Круги под глазами, бледный цвет кожи.

— Привет, — Леша притягивает меня к себе и крепко обнимает. Сжимает мое тело в руках так, как будто мы не виделись несколько лет. Чувствую его тяжелое дыхание у себя в волосах, а затем прикосновение мужских губ к моей шее.

Кожу тут же начинает покалывать, словно от электрического разряда. Леша целует еще, идет выше и доходит до моих губ. Секунду медлит, а затем накрывает своими.

И я тону в этом поцелуе. Вчера вечером мы сидели под деревом у реки и бесперерывно целовались, но сейчас такое ощущение, будто мы не виделись сто лет. Я безумно соскучилась по его губам, рукам, запаху, легкой щетине на щеках. И он, я чувствую, тоже соскучился.

— Наташа, — шепчет, прижимая меня к своей груди. Снова зарывается лицом в мои волосы.

— Ты скучал? — спрашиваю, чтобы услышать подтверждение.

— Да, очень. Целый день о тебе думал.

— И я о тебе думала.

Нам кто-то сигналит сзади, давая понять, чтобы наконец-то поехали вперед. Леша выпускает меня из рук и берется за руль. Я внимательно смотрю на его профиль и понимаю, что он не просто устал, он вымотан.

— Куда мы едем? — спрашиваю.

— Сначала ко мне домой, я хочу принять душ. У меня сегодня был сложный день. — Поворачивается, пока мы стоим на светофоре. — А потом сюрприз.

Чувствую, как губы сами ползут в довольной улыбке. Сегодня наше первое настоящие свидание.

Боже, как долго я этого ждала!

На мне красивое обтягивающее фигуру платье сиреневого цвета, которое я купила сегодня утром специально для Леши. Волосы я завила в волны, на ногах босоножки на невысоком каблуке. Хотя можно было и на высоком, вряд ли даже на шпильках я буду выше Леши. Это с Варламовым мне нельзя было носить каблуки, потому что он тогда оказывался ниже меня на полголовы.

А Леша высокий. И сильный. И умный. Просто самый лучший.

Мой парень.

Аж сердце замирает, когда я думаю, что мы с Лешей встречаемся. До сих пор не могу поверить в это. Так долго мечтала — и вот сбылось.

Леша паркует автомобиль у своего дома, а я с любопытством его оглядываю. Я никогда не была у Самойловых в московской квартире. Все семейные торжества, на которые нас обычно приглашала их семья, проходили или в ресторанах, или в коттедже в Золотом ручье.

Это многоэтажный дом на Кропоткинской с видом на Патриарший мост и Храм Христа Спасителя. Красивое туристическое место. Рядом парк Музеон, набережная.

Квартира Самойловых на пятом этаже. Когда переступаю порог, создается впечатление, что я попала в музей. Все такое изысканное и красивое: картины на стенах, несколько невысоких скульптур в углах, мебель в стиле борокко… Я всегда знала, что Лешина семья намного богаче, чем моя. Да, у меня отец банкир, мама известная в Европе писательница, по книгам которой даже фильмы снимают, но Самойловы все равно богаче.

— Пойдем покажу мою комнату, — Леша берет меня за руку и ведет вглубь квартиры-музея.

В его спальню я захожу с замиранием сердца. Она в темных мужских тонах: большая кровать, заправленная синим пледом, по бокам тумбочки из темно-коричневого, почти черного, дерева. Такие же шкаф, комод и письменный стол. Одна стена окрашена в белый, а три другие — в насыщенный синий.

— У тебя так темно…

И хоть в большое окно, выходящее прямо на Патриарший мост, светит яркое июльское солнце, Леша все равно зажигает электричество.

— Люблю сумрак, — отвечает с легким смешком в голосе и подходит ко мне близко сзади.

Чувствую Лешино дыхание у себя на затылке, и по рукам тут же бегут мурашки, а волоски становятся дыбом. Из груди вырывается рваный выдох, когда Леша обнимает меня крепко сзади и проводит кончиком носа по шее.