Мне тебя запретили

— Иди сюда, — привлекаю ее в свои объятия и целую в макушку. — Я тебя люблю, — шепчу на ухо.

— Давно? — спрашивает надломленным голосом.

— Давно.

— Тогда почему ты любил меня, а был с другими девушками?

Крепче прижимаю к себе Наташу.

— Потому что я считал, что наши отношения будут неправильными, — отвечаю через некоторое время.

— Почему ты так считал? — Наташа не всхлипывает, но рубашка на моем плече уже становится мокрой.

— Потому что я собирался уезжать. Ну и еще я опасался, что у нас ничего не выйдет, и отношения семей могут испортиться.

— Я тебя любила, а ты со мной даже не здоровался! — бросает обвинительно.

— Прости… — отрываю ее лицо от своего плеча и целую мокрые щеки, собирая губами слезинки. — Наташ, сейчас мы вместе, у нас все хорошо. Зачем портить наше свидание старыми обидами?

— Сколько девушек у тебя было?

Я тяжело вздыхаю.

— Пойдем ужинать. Я очень голоден.

Но Кузнецова никуда не собирается. Слегка отстраняется от меня и внимательно смотрит.

— Во сколько лет ты лишился девственности?

Я уже закатываю глаза.

— Наташа, что тебе даст мой ответ?

— Я хочу знать. Во сколько лет, с кем и при каких обстоятельствах ты лишился девственности?

— Тебе полегчает, если я отвечу? — повышаю голос.

— Да, полегчает!

— В 14 лет в Лондоне в летнем языковом лагере с француженкой по имени Селин. Довольна?

Ее глаза моментально наливаются новыми слезами.

— С француженкой?

— Да, знаешь ли, меня всегда тянуло на француженок! Сам не понимаю, как американка Рэйчел затесалась в ваши ряды!

Вот зря я это сказал.

Наташа падает лицом в ладони и начинает рыдать навзрыд. Я в полной растерянности смотрю на ее истерику и не знаю, как реагировать.

— Наташ, ну ты чего? — беру ее за плечи через некоторое время. — Я же пошутил.

Пошутил, что всегда тянуло на француженок. На самом деле меня тянуло на разных, но об этом решаю промолчать.

Снова привлекаю Наташу к себе и решаю подождать, пока она сама успокоится. Я, мягко говоря, в шоке от происходящего и даже не знаю, что и думать. Ее ревность, показавшаяся мне милой сегодня утром на яхте, сейчас ппц как пугает меня.

И ведь самое главное, что это все на пустом месте!

— Малыш, ну хватит, — целую ее волосы. — Я тебя люблю.

Наташа будто ждала от меня этих слов. Тут же стала меньше всхлипывать и ровнее дышать. Я решаю продолжить.

— Слышишь? Люблю только тебя. Хочу только тебя. Скучаю только по тебе. Думаю целыми днями только о тебе.

Отрываю Наташу от своей груди и принимаюсь вытирать ее уже опухшие красные щеки. Но даже такая — вся в слезах и соплях — она прекрасна.

— Ты самая красивая девушка на земле.

— Правда? — всхлипывает.

— Да.

— Красивее тех девушек, которые у тебя были?

— В миллион раз.

Несколько раз шумно вздохнув, Наташа достает из сумочки салфетки и принимается вытирать заплаканное лицо.

— Выпей воды, — протягиваю ей бутылку, что всегда храню в машине.

Наталья делает несколько жадных глотков и успокаивается окончательно.

— Прости, не знаю, что на меня нашло, — рассматривает букет, который я ей подарил. Подносит его к носу и глубоко вдыхает. — Спасибо, красивые цветы.

— Пойдем ужинать? — устало спрашиваю. — Я правда очень хочу есть.

Она кивает головой и тянет за ручку, чтобы вылезти из автомобиля. Я не спешу выходить, наблюдаю, как Наташа припудривает лицо.

Мое настроение испорчено конкретно, а накопившаяся за день усталость становится в два раза тяжелее. И я вдруг понимаю, что это не последний приступ ревности у нее. Наташа, черт возьми, такой человек.

Глава 32. Запомню ее такой

В ресторане Наташа окончательно успокаивается и даже начинает шутить и смеяться, вот только мое настроение так и остается в минусовой плоскости. Я слушаю ее болтовню о Париже, киваю головой, где надо поддакиваю, а сам пытаюсь осмыслить произошедшее в машине.

— Я рассказала про нас своей маме, — Наташа берет меня под руку. — Ты же не против?

— Не против.

Ну да, рано или поздно наши родители все равно про нас узнают.

— А ты своим про нас уже рассказал?

Я обнимаю ее за плечи и привлекаю к себе на грудь. Целую несколько раз мягкие волосы.

Люблю эту девушку со всеми ее закидонами.

— Еще нет. Попозже расскажу.

Кузнецова отрывается от моей груди и заглядывает в лицо.

— Думаешь, твои родители будут против?

— Нет, — спешу ее заверить. — Просто мама очень болезненно восприняла мое объявление о том, что я не поеду в Гарвард. Хочу дать ей немного времени смириться с этой мыслью.

— А что сказал твой папа?

— Пока ничего, я с ним еще это не обсуждал, — слегка смеюсь. — После выпускного я дома почти не ночую.

— А где ты ночуешь? — тут же напрягается.

Я моментально прикусываю язык. С Наташей я провел только одну ночь, все остальные были с Катей.

— В Москве оставался, а родители же летом в Золотом ручье живут, — быстро выкручиваюсь.

Наташа кивает с пониманием и возвращается ко мне на грудь. Я чувствую, как у меня участилось сердцебиение из-за случившегося прокола. Хотя что такого, мы же тогда еще не встречались?

Черт, с Наташей теперь, как по минному полю. Шаг вправо, шаг влево — бомбанет.

— Куда ты сейчас хочешь? — тихо спрашиваю ее.