Мне все льзя

Я не буду пересказывать здесь содержание этой знаменитой книги, однако прошу заметить, что автор ставит знак равенства между работой (не в смысле должности, а в смысле – дела жизни, труда, занятия, профессии) и счастьем. И в этой связи я хочу поговорить вот о чем. Надо ли переламывать себя на пути к цели? Надо ли полагаться на силу воли и имеет ли смысл ее воспитывать?

Я считаю, что нет.

ЕСЛИ У ВАС ЧТО-ТО ДОЛГО-ДОЛГО НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ, НАДО ПОНЯТЬ: НУЖНО ЛИ ОНО ВАМ?

Сопротивляется ли реальность или ваш организм, потому что в этом процессе он не ощущает «оптимального переживания»? Надо ли «наступать на горло» собственному организму, если вы не можете совладать с реальностью? И надо ли продолжать ломиться в закрытую дверь? Ведь, если оглянуться, вполне может оказаться, что рядом полным-полно дверей, которые открыты специально для вас. Мне кажется, именно об этом и есть цитата из Дао дэ цзин, которую я вынесла в эпиграф.

«Эта сволочь еще и поет!»

олег несет добро и счастье

его увидевши жена
кричит куда ты это тащишь
итак весь дом дерьмом забит

Когда тех, кто описывает у себя «потоковое» состояние, спрашивают, как им это удалось, они обычно отвечают: «Да оно как-то само… А что, разве не у всех так?» Это ощущение легкости, неотвратимости и даже – чего скрывать? – непредсказуемости результата знакомо каждому, кто увлечен своим делом. Поэтому некоторые писатели и рассказывают, что они испытали чувство, что им как будто кто-то надиктовал сюжет, слова пришли сами. Я уже не говорю о сновидениях и прочих озарениях.

Между тем всю жизнь нам твердили обратное. «Терпение и труд все перетрут», «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда» и тому подобное. Ну и как? Нравится вам есть перетертое? Если у вас нет зубов, то, наверное, да. А если есть – вряд ли. С другой стороны, за этой фразой мне всю жизнь слышится страдальческий зубовный скрежет. Терпение и труд, конечно, могут перетереть все (давайте еще про СИЛУ воли вспомним!). Но получим ли мы от этого удовольствие? И вообще – стоит ли говорить об удовольствии от процесса напряженного труда? Может, тут гораздо уместнее будут терпение, способность переносить напряжение? И правильно ли, как это сделал автор «Потока», ставить знак равенства между работой и счастьем?

В МИРЕ, И В НАШЕЙ СТРАНЕ В ЧАСТНОСТИ, УСТАНОВИЛСЯ НЕЯВНЫЙ, НО ОБЩЕПРИНЯТЫЙ СТАНДАРТ КАЧЕСТВЕННОГО ЧЕЛОВЕКА. НАЧИНАЯ С ВНЕШНИХ ПАРАМЕТРОВ.

Если это женщина, то пресловутые 90–60–90, светлые волосы, большие голубые глаза, отсутствие волос на теле, много волос на голове. Если мужчина, то широкоплечий блондин ростом 1,80 м, а лучше – 1,90 м, пресс – кубиками, ровный нос, открытый взгляд.

То же самое в школе – там у каждого предмета существуют стандарты, надо по ним учиться. Есть стандарты и у работодателей – умение работать в команде, например, или так называемая «стрессоустойчивость», под чем обычно понимается необходимость сносить перепады настроения неадекватного начальника.

Конечно, подстроиться под 90–60–90 или кубики на животе не так просто. Если вы за всю жизнь не выросли выше 1,60 м, у вас квадратное телосложение, волосы редкие и жидкие, глаза узкие и карие, то комплекс неполноценности обеспечен на всю жизнь.

Однако, так и быть, вам дадут шанс соответствовать канонам: контактные линзы сделают глаза голубыми, особый шампунь поможет превратить жидкие волосы в пышную гриву, каблуки на платформе прибавят росту, покрой платья визуально отметит талию, а персональный тренер с кровью и потом выбьет из вас кубики на животе. Но вряд ли вы избавитесь от комплекса неполноценности и за приближение к стандартам заплатите большую цену. И еще не факт, что будете соответствовать им.

Точно так же в школе нас учили, что мы должны стремиться к чему-то высокому, что двоечник обязан стать отличником. Желательно так называемым «круглым» – то есть по всем предметам. Как в анекдоте, когда папа смотрит Вовочке в дневник: русский – «два», математика – «два», история – «два», химия – «два», биология – «два», пение – «пять». «Эта сволочь еще и поет!» – кричит папа.

«Эта сволочь еще и поет!»

У многих родителей именно такой ход мыслей: «Эта сволочь еще и поет!»