Мнемоскан

— Я уже мёртв! — крикнул я. Чёрт, я пытался сохранять спокойствие, но молотки у меня в голове стучали всё сильнее. — Я — кожура, сброшенная кожа. У меня ни личности, ни документов. — Я сделал глубокий вдох, потом сглотнул. — Мне нечего терять.

— Мистер Салливан…

— Нет. И больше никаких разговором. Я не хочу вести переговоры с диспетчером. Найдите мне кого-нибудь, у кого есть полномочия договариваться. Пока же… — Я ткнул пальцем в кнопку «выкл».

Хотел бы я, чтобы был способ обойтись без привлечения других людей. Но его не было. Они могли эвакуировать Верхний Эдем или найти какой-то способ запустить лунобус удалённо. Я хотел, чтобы на кону стояло больше, чем куча оборудования, неважно, насколько дорогостоящего.

— Теперь, — сказал я, глядя на двух женщин и Гадеса, — можно познакомиться. Меня зовут Джейкоб Салливан, я из Торонто. Я скопировал своё сознание в исусственное тело, потому что был смертельно болен. Но сейчас меня вылечили, и я хочу вернуться домой — таково моё требование. Я искренне не хочу причинять вреда никому из вас. — Я сделал жест в сторону женщины-азиатки, специально проверив, что делаюэто пустой левой рукой, а не правой, в которой держу пистолет. — Теперь вы.

Женщина посмотрела на меня с вызовом, но потом решила, что немного сотрудничества не помещает.

— Я Акико Утияма, — сказала она. Она была не слишком красива, худа, с короткими волосами, выкрашенными в какой-то светлый цвет. — Я радиоастроном из обсерватории SETI в кратере Чернышева. — Она помолчала, потом добавила: — У меня муж и две дочки шести лет, близнецы. Я очень хочу к ним вернуться.

— И я очень надеюсь, что вернётесь, — сказал я. — Я повернулся ко второй женщине, которая была гораздо сипатичнее — с большими глазами и копной тёмных волос. — Вы?

— Хлоя Хансен, — сказала она. — Главный диетолог Верхнего Эдема.

— Так значит, это вы, — сказал я.

— Что «я»?

— Вы подсыпаете мне в еду всякую дрянь.

Она была хорошей актрисой, этого у неё не отнять.

— О чём вы говорите?

Я проигнорировал вопрос и повернулся к Гадесу.

— Хлоя, без сомнения, вас знает, а я и подавно, но мы можем задержаться здесь надолго, так что вы тоже можете представиться Акико.

Гадес скрестил руки на груди и нахмурился, однако подчинился.

— Я Брайан Гадес, шеф-администратор Верхнего Эдема.

Акико внимательно посмотрела на него.

— Так это он из-за вас, — сказала она, указывая на меня. — Дайте ему то, что он просит, и покончим с этим.

— Я не могу ему этого дать, — сказал Гадес. — Он подписал контракт. Кроме того, вся наша бизнес-модель…

— Да в задницу вашу бизнес-модель! — перебила его Акико. — Просто сделайте то, что он говорит.

— Нет. У его новой версии на Земле тоже есть права, и…

— И у меня есть права! — сказала Акико. — Как и у… Хлоя, верно? У нас у всех есть права!

— Да, у вас есть, — сказал я. — А у меня нет — в данный момент нет, и об этом-то и речь. Когда я верну себе свои права, всё закончится.

Телефон пискнул. Я подошёл к панели и нажал кнопку приёма вызова.

— Здравствуйте, — сказал мужской голос с рафинированным британский выговором. — Я могу поговорить с мистером Салливаном?

— Джейкоб Салливан у телефона, — сказал я. — С кем я говорю? — Я всегда становлюсь преувеличенно вежлив, когда слышу британский акцент.

— Меня зовут Габриель Смайт, и мне выпала честь выполнять обязанности вашего основного посредника в разрешении данного недоразумения.

Смайт — мне знакомо это имя. Я задумался, и тут до меня дошло. Низенький румяный человечек с платиновыми волосами, который вёл поминальную службу по Карен Бесарян.

— Вы в диспетчерской транспортной службы? — спросил я.

— Да. Со мной миз Бортолотто, с которой вы разговаривали ранее.

— Я вас помню. Вы вели поминальную службу по Карен. Но вы ведь не раввин… или раввин?

— Я не собираюсь вам лгать, мистер Салливан, уверяю вас. Я главный психолог компании «Иммортекс».

Я набрал полные лёгкие неприятно сухого воздуха лунобуса.

— Я не псих, доктор Смайт.

— Вы можете звать меня Гейб.

Я подумал о том, чтобы отклонить предложения. Мы никакие не приятели. Он мой враг; я должен это помнить. Однако если я буду звать его «доктор», это даст ему преимущество статуса.

— Ладно. Гейб, — сказал я, наконец, — я не псих.

— Никто этого не говорил, — ответил Гейб.

— Тогда почему со мной разговариваете вы?

— Не нашлось больше никого с опытом участия в подобного рода ситуациях. Кто-то должен этим заниматься, и шеф-повар вряд ли для этого подойдёт. Кроме того, вы взяли мистера Гадеса в… вы удерживаете мистера Гадеса.

Интересно, как он оборвал себя, прежде чем сказать «в заложники». Должно быть, у него сейчас на экране было какое-то пособие по переговорам с террористами, в котором, по-видимому, рекомендовалось избегать этого слова. Неплохая рекомендация; мне и самому это слово не нравилось. Но мне нужен эффект.

— Теперь, — продолжал Смайт, — самое главное. У кого-нибудь на борту есть какие-то особые нужды? Какие-либо проблемы медицинского плана?

Ага: он и правда отрабатывает какой-то список.

— У всех всё хорошо.

— Вы уверены?