В нынешнем просвещенном веке вкус во всем доходит до совершенства, и женщина большого света сравнена с голландским сыром, который тогда только хорош, когда испорчен.
Я согласен, что добрую жену скорее можно найти в Саренте, нежели на сцене большого света и в так называемой bonne compagne (приличном обществе).
Наши дамы очень поверхностно образованы, ничто европейское не занимает их мыслей. Политика и литература для них не существуют. Остроумие давно в опале, как признак легкомыслия. О чем же станут они говорить? О самих себе? Нет, они слишком хорошо воспитаны. Остается им разговор какой-то домашний, мелочный, часто понятный только для немногих, для избранных.
В столицах (российских) женщины получают, может быть, лучшее образование, но навык света скоро сглаживает характер и делает души столь же однообразными, как и головные уборы.
Тип всех светских дам: добра, когда ее натолкнут на доброе дело, легко увлекается и в хорошую и дурную сторону, любит рассеянность и без сомнения все в свете скоро забывает, кроме неодолимой потребности новых, приятных ощущений, за которыми эти дамы и гоняются всю жизнь.
Большая часть взяток, несправедливостей по службе, тому подобного, в чем обвиняют наших чиновников и нечиновников всех классов, произошла или от расточительности их жен, которые так же жадничают блистать в свете большом и малом и требуют на то денег от мужей, или же от пустоты их домашней жизни, преданной каким-то идеальным мечтам, а не по существу их обязанностей, которые в несколько раз прекраснее и возвышеннее всяких мечтаний. Мужья не позволили бы себе и десятой доли произведенных ими беспорядков, если бы их жены хотя сколько-нибудь исполняли свой долг.
У нас женщины тем и сохраняют красоту, что никогда ничего не думают.
А про наших барынь и говорить нечего. Так весело живут, что страх: да и как еще… да то-то и то-то, да и с тем-то, и с тем-то… да вот еще… каковы наши дамы? а?
Откуда у нас взялась в дамском обществе эта потребность разгула и кутежа, потребность похвастаться своим освобождением, дерзко, капризно пренебречь общественным мнением и сбросить с себя все вуали и маски? И это в то время, когда бабушки и матушки наших львиц, целомудренные и патриархальные, краснели до сорока лет от нескромных слов и довольствовались тихо и скромно тургеневским нахлебником, а за неимением его — кучером или буфетчиком.
Мне приходилось видеть три формации женщин: девиц и дам моей юности, которые все читали; потом, в лета более возмужалые, — девиц и дам, ничего не читавших, но зато отлично наряжавшихся и превосходно мотавших деньги; наконец, мне придется представить барышню совсем нынешнюю, которая мало что читает, но сейчас все на практику переводит.
Чего не сделает женщина, стремящаяся встать в уровень с веком? Мамонова приучила свои нервы и в настоящее время выкуривать по три папироски вдруг…
Удивительно извращены у наших женщин понятия о верности и скромности. Они готовы дать все знаки любви, позволяют все, кроме того, что именно отдается, и воображают себе, что остаются верны мужу или там… клятве! Они именно не понимают, что мысль, слово, поцелуй уже есть измена! Они и не думают, что в этом случае они просто развратны.